На публику

— Моя личная жизнь касается только меня, — сказала она. — Я в вашу никогда не вмешивалась. Я никогда и близко не подошла к миссис Друс, а мне, может быть, не раз хотелось потолковать с ней о том, о сем.

Он вручил ей стакан вина. Посмотрел, что за ярлык на бутылке. Он сел в кресло и разулся. Надел домашние туфли. Поглядел на часы. Мерл включила телевизор. Оба смотрели мимо экрана.

— Я здорово попался с этим шотландцем. Его подослали полиция и правление «Мидоуз, Мид». Он следил за мной почти три месяца и строчил свои доносы.

— Нет, тут вы ошибаетесь, — сказала Мерл.

— А последний месяц и вы были с ним заодно. — Он почти уткнулся указующим перстом ей в горло.

— Тут вы ошибаетесь. Я только перепечатала для него несколько рассказов.

— Каких рассказов?

— Про то, как жилось когда-то в Пекхэме одной старой леди, его знакомой. И вы не имеете ни малейшего права в чем-то меня обвинять и подсылать ко мне разных громил с угрозами.

— Тревор Ломас, — сказал мистер Друс, — мой платный агент. Вы будете ему беспрекословно подчиняться. А так называемый Дугал Дуглас даст у нас тягу из Пекхэма и дорогу обратно забудет.

— Вы же, по-моему, сами собирались эмигрировать.

— Я и собираюсь.

— Когда?

— В свое время.

Он скрестил ноги и устремил взгляд на телеэкран.

— Мне что-то сегодня не хочется ужинать, — сказала она.

— А мне хочется.

Она пошла на кухню и загромыхала посудой. Вернулась она в слезах.

— Проклятая моя жизнь.

— Насколько я знаю, ничего проклятого в ней не было, пока вы не стакнулись с так называемым Дуга-лом Дугласом.

— Мы с ним друзья, и не более того. Вы его не понимаете.

Мистер Друс глубоко вздохнул и возвел глаза к абажуру, призывая его в свидетели.

— Можете есть свою отбивную с картофелем и горошком, — сказала она. — Мне не хочется.

Она села и взяла вязанье, роняя на него слезы.

Он перегнулся в кресле и пощекотал ей шею. Она отстранилась. Он ущипнул ее длинную шею, и она вскрикнула.

— Ш-ш-ш, — сказал он и погладил ей шею.

Он пошел налить себе еще виски. Обернулся и посмотрел на нее.

— На чем же вы сговорились с так называемым Дугалом Дугласом? — спросил он.

— Ни на чем. Мы с ним просто друзья. Надо же мне хоть с кем-то бывать.

Пробочник лежал на буфете. Он приподнял его за кончик и уронил, приподнял снова и уронил.

— Лучше я пойду переверну отбивную, — сказала она и пошла на кухню.

Он последовал за нею.

— Вы снабжали его сведениями обо мне, — сказал он.

— Говорю вам, что нет.

— И печатали его доносы в правление.

Она боком протиснулась мимо него и, плача навзрыд, вернулась в гостиную за носовым платком, оставленным на кресле.

— Еще чем вы с ним занимались? — спросил он, перекрикивая телевизионный гвалт.

Он подошел к ней с пробочником в руке и убил ее, девять раз воткнув пробочник в ее длинную шею. Потом надел шляпу и пошел домой к своей жене.

— Дуг, дорогой, — сказала мисс Мария Чизмен.

— Я в расстроенных чувствах, — сказал Дугал, — вы не могли бы перезвонить попозже?

— Дуг, я буквально на несколько слов. Вы так изумительно переписали историю моих юных лет. Эти новые пекхэмские эпизодики — совершеннейшая прелесть. Я уверена, в душе вы согласны со мной, что не зря потрудились. И теперь вся книга — сплошное очарование, и я от нее прямо без ума.

— Спасибо, — сказал Дугал. — Вряд ли стоило возиться с этими вставками, но...

— Дуг, заходите ко мне сегодня вечером.

— Простите, Чиз, но я в расстроенных чувствах. Я укладываю вещи. Я отсюда уезжаю.

— Дуг, я хочу вам сделать маленький подарок. В знак того, что я ценю...

— Я перезвоню вам, — сказал Дугал. — Я совсем забыл, что у меня молоко на плите.

— Вы ведь сообщите мне свой новый адрес, да?

Дугал пошел на кухню. Мисс Фрайерн сидела за столом, она как-то странно обмякла в кресле, как будто заснула. Лицо ее было перекошено, и одно веко трепетало.

Дугал поискал глазами бутылку джина, чтобы уточнить, на чем остановилась мисс Фрайерн. Но бутылки джина не было; ни бутылки, ни грязного стакана. Он снова посмотрел на мисс Фрайерн. Ее веко трепетало, а нижняя губа искривилась.

Дугал позвонил в полицию, чтобы там распорядились насчет доктора. Затем он пошел наверх и притащил оттуда свою поклажу: саквояж на «молнии», новенькую кожаную папку и пишущую машинку. Доктор вскоре явился и прямиком проследовал на кухню к мисс Фрайерн.

— Паралич, — сказал он.

— Ну, я пошел, — сказал Дугал.

— Вы ей не родственник?

— Нет, жилец. Я съезжаю с квартиры.

— Прямо сейчас?

— Да, — сказал Дугал. — Я и без того уезжал, но уж если где начали болеть, то меня с моим роковым недостатком только там и видели.

— У нее есть какие-нибудь родственники?

— Нет.

— Вызову-ка я «Скорую помощь», — сказал доктор. — Плохо ее дело.

Дугал забрал свой скарб и пошел по Парковому проезду. Он заметил издали, что возле полицейского участка толпится народ. Он вмешался в толпу и протолкался во двор вместе с поклажей.

— Уезжаете? — сказал один из полисменов.

— Переезжаю в другой район. Я было решил, что народ собрался поглазеть на какую-нибудь новую находку.

Полисмен кивком указал на толпу.

— Мы тут только что произвели арест в связи с убийством.

— Друса арестовали, — сказал Дугал.

— Его самого.