На пустом месте

Вообще, чтобы уж разобраться с секретами романа: и с «Доном», и с «Унесенными» – главный парадокс заключается в том, что символами нации и опорами патриотизма сделались книги, не особенно лестные для национального сознания. Более того – «Дон» в основе своей очень антирусская книга, а «Унесенные» – в высшей степени антиамериканская. То, что в финале романа (бывшем когда-то его началом) Скарлетт названа типичной дочерью своей нации,- не лучший комплимент нации, и Митчелл не уставала это доказывать. Скарлетт эгоистична, не особенно умна (ум ее – неглубокий, прагматический, деловитый), она не умеет влезать в чужую шкуру и привыкла достигать желаемого любой ценой, чтобы потом этим гордиться (потому что больше с этим делать нечего – вещь, добытая любой ценой, лишается всякой цены вообще). В уме ее, как в американском подсознании, причудливо перемешаны южные сословные предрассудки и собственные мифы, почти никак не соотносящиеся с реальностью: Скарлетт и ей подобные видят только то, что хотят. Скарлетт теряет и Эшли, и Ретта, и уважение соседей; Юг теряет независимость, привилегии, то же уважение соседей… что остается? Несгибаемость? Славное качество, но всегда ли? Тоска в другом: плохое обычно побеждается худшим, и на смену аристократическому плантаторскому Югу идет торгашеский, прагматичный, почти безрелигиозный Север, понятия не имеющий, что такое чудесная, страстная тоска на пыльном розовом закате, в маленьком городе, где все друг друга знают; из такого города все дети хотят сбежать, а выросши, только о том и грезят, как бы туда вернуться. Юг невыносим для жизни, но идеален для литературы. Любой, кто проехал Америку с севера на юг, видит, как меняются люди вокруг, как появляется в их глазах настоящее пламя, а в речах – умные и высокопарные слова; Скарлетт прекрасна, как ее родина, и так же невыносима. Собственно, об этом и шолоховский роман: казачество, прекрасные традиции, густые страсти… а принципов давно уже никаких, и никаких тормозов; порубили друг друга ни за что, лучших сынов Тихого Дона поклали в яму… зверство, кровь, нерассуждающее бешенство, рухнувшие семейные опоры – и ради чего все?!

Многие наши патриоты любят роман Митчелл именно за то, что автор, трезво и критично относясь к Югу, отвергал северные ценности и северную мораль. Лучше какая угодно сословная гордость, аристократическое высокомерие, предрассудки самого темного свойства – чем эта установка на комфорт, удобство, личное преуспеяние. Ведь Скарлетт – она за что борется? Разве только за богатство или положение? Да, она клянется, что никогда больше не будет бедной и голодной,- но разве дело в благосостоянии?! Вспомните знаменитый эпизод, в котором – после тяжелого объяснения с чужим мужем Эшли – она сжимает в тонких пальцах кусок красной глины, землю Тары: она ведь жизнь свою кладет на восстановление традиции, на то, чтобы ожило фамильное поместье, выигранное в карты ее отцом! В одних ли деньгах тут дело? Нет, ей нужно, чтобы ее считали леди, чтобы дом был в порядке, слуги – почтительны, рабы – накормлены!

«Есть что-то тревожное для нации, если ее молодые люди взывают к обеспеченности,- писала Митчелл молодой читательнице, сетовавшей на то, что у нее, как и у Скарлетт, в лучшую пору молодости много работы и мало денег.- Мы здесь, на Юге, хорошо знаем своих предков и то, что они думали о жизни. Не могу припомнить, чтобы кто-то из этих предков желал обеспеченности и много думал об ее достижении. Если бы вы принялись обсуждать с ними эту тему, они бы посмотрели на вас с изумлением, а то и гневом, словно их обвинили в низости».

Митчелл написала роман о том, как старые ценности – хороши они были или плохи, но, по крайней мере, не прагматичны, не завязаны на нужды низкой жизни,- унесены ветром истории, а на смену им пришло нерассуждающее торгашество. Сильнейшие страницы «Унесенных» – про то, что победители, выдвинувшие лозунг равных прав для негров, очень скоро про эти самые права забыли, оказавшись расистами похуже южан. Северянам нужны были голоса негров, и только: янки не знали их нужд, не понимали их души, и Скарлетт для своих негров делает уж как-нибудь побольше, чем новые хозяева (почему Большой Сэм и бежит к ней, ища у нее спасения). Да, южане были аристократами – но настоящими. А северяне лишь называли себя демократами – они воевали не за права, а за территории; и именно поэтому американская литература так и не смирилась с поражением Юга в Гражданской войне. Кстати, сегодняшние триумфы Буша и его команды (две победы на выборах при стойком сопротивлении американских интеллектуалов) – именно реванш за то давнее поражение.