На пути к бионике

Запах остается в том месте, где находился его источник, иногда на несколько дней. Это своего рода "письмо", оставленное одним животным для других. А если учесть, что у многих видов животных необычайно развита чувствительность к запахам, то нетрудно прийти к выводу, что запах несет очень тонкую и в высшей степени подробную информацию, позволяющую животным легко ориентироваться на местности в самых сложных условиях. Достаточно вспомнить служебных собак. Среди множества людей они могут найти того, кому принадлежит вещь, Данная им предварительно для обнюхивания, или среди множества следов найти след нужного человека или своего хозяина. Когда собака следует за запахом, она опознает нечто реальное, физическое присутствие чего-то, что оставляет за собой на земле или в воздухе человек или животное. Собака может извлекать дополнительные указания из следов в виде углублений в почве, колеи на дороге, примятой растительности, но главный ключ ее поиска - обоняние. Известен, например, такой случай. На окраине Тбилиси жила кавказская овчарка по кличке Цабла. Ее воспитателем и самым большим другом был ученик второго класса Сандро. Однажды отца Сандро, уполномоченного колхоза, попросили отдать Цаблу в хозяйство, расположенное далеко в горах: ведь кавказские овчарки умеют почти самостоятельно пасти овец. За собакой приехал чабан. С большим трудом оторвали Цаблу от Сандро, погрузили в автомашину и повезли в горы. Однако в самом конце пути Цабла вырвала веревку из рук зазевавшегося чабана и бросилась бежать. Между ней и Сандро лежали горы и долины, реки, особенно бурные в ту весну, селения с чужими людьми и собаками, неприязненно встречавшими чужаков. Тысячи направлений открывались перед ней. Дороги Цабла, сидевшая в закрытой машине, разумеется, не видела. Ни слух, ни вкус подсказать ей ничего не могли. Осязание и мышечнодвигательное чувство - тоже: ведь собака не проходила этим путем, ее везли! И тем не менее через два дня, ободранная и вконец отощавшая, Цабла перепрыгнула знакомую ограду.

Запах служит путеводной звездой в дальних путешествиях многим рыбам-кочевникам. Примером могут служить лососи. Весной в горных ручьях появляются на свет вылупившиеся из икринок миллиарды лососей-мальков. Спустя некоторое время они отправляются в свои подводные одиссеи: спускаются по течению, пока не достигнут моря, а затем начинают кочевать в его глубинах, проплывая тысячи километров. Через несколько лет (от 2 до 7, у каждого вида по-разному) взрослые лососи, пересекая огромные массы воды совершенно разного происхождения, с поразительной точностью возвращаются домой в родные ручьи, где провели детство, и мечут там икру, давая жизнь новому поколению. Поставленные американским гидробиологом Артуром Хаслером многочисленные опыты показали, что возвращение лососей в родные реки связано с обонянием, то есть имеет в основе нечто вполне материальное, а не неосязаемое, вроде "инстинкта возвращения" или таинственного "внечувственного" восприятия. Лосось и другие рыбы-кочевники обладают замечательной памятью на запахи. Пускаясь в свои дальние странствия, они запоминают, как меняется запах воды, и составляют своего рода "запахограмму" маршрута. Возвращаясь же обратно, постоянно сверяются с ней. Из насекомых рекорд по дальности запаховой ориентации, по-видимому, принадлежит "дымным жукам" (Melanophilia consputa и др.). Несколько лет назад в Калифорнии загорелось около 120 тысяч тонн нефти. На пожар слетелись полчища этих насекомых, садившихся решительно повсюду и даже кусавших случайных зрителей. Ближайшее место, где росли хвойные деревья и откуда могли прилететь эти жуки, было расположено не менее чем в 80 километрах от места пожара! Пока не удалось установить, какие именно вещества, содержащиеся в дыме*, привлекают насекомых, и выяснить это довольно сложно. Однако установлено, что табачный дым тоже привлекает этих жуков, и время от времени болельщики во время футбольных матчей оказываются жертвами их непрошенного внимания.

* (Дым представляет собой сложную смесь различных химических веществ.)