На пути к краху. Русско-японская война 1904–1905 гг. Военно-политическая история

В апреле 1887 г. в беседе с австрийским посланником король искренно признался: «Знаете ли Вы, что за исключением меня в Сербии ни одного австрофила нет, благодаря Вам я довел страну до полного разорения; я пал нравственно, меня считают изменником. При таких условиях я покину Сербию и будь что будет»{517}. Милан, конечно, лукавил, и пытался удержать власть. 2 января 1889 г. он вынужден был ввести новую, более либеральную по сравнению с 1869 г., конституцию. Уступки не улучшили положение короля, и он начал думать о том, как подороже продать эту власть. 6 марта 1889 г. он вынужден был отречься в пользу своего единственного сына Александра, которому было тогда 13 лет. Перед отъездом Милан заключил договор со Скупщиной, по условиям которого он должен был получать по 300 тыс. франков ежегодно, после чего, к несказанной радости своих подданных, 35-летний «единственный австрофил» покинул страну, трон которой он занимал 21 год{518}. Вена была чрезвычайно недовольна таким развитием событий. Несколько позже Кальноки высказал собственную оценку этого деятеля, сказав, что «никто не мог лучше обходиться с сербами, чем король Милан»{519}.

Позиция австрийского министра иностранных дел была вполне естественной. Накануне своего отречения, 9 февраля 1889 г., Милан подписал с Австро-Венгрией секретный протокол, продлевавший австро-сербское соглашение 1881 г. вплоть до 1893 г., т. е. до совершеннолетия своего наследника. Отречение короля привело к созданию при Александре Обреновиче регентства во главе с И. Ристичем. Правительство возглавил лидер радикалов ген. С. Груич. В страну стали возвращаться политические эмигранты. Таким образом, формально сдавая власть русофилам, король обеспечил австрийский курс своего наследника, а Вена взамен по-прежнему гарантировала пребывание Обреновичей на сербском престоле{520}. Они устраивали и Австро-Венгрию, и Германию. «Король Милан из династии Обреновичей, — вспоминал Б. фон Бюлов, — причинил Австрии много хлопот своим легкомыслием, но он всегда был приверженцем Австрии, от которой получал богатые субсидии… Милан оставил наскучивший ему Белград, чтобы насладиться жизнью в придунайской Капуе — в прекрасной, жизнерадостной Вене, время от времени совершая поездки в Париж. Его сын Александр в делах политки шел по стопам своего отца. В Вене тогда были им довольны»{521}.

Милан на самом деле благополучно проматывал субсидии в Париже и Вене, время от времени требуя дополнительных ссуд, угрожая подданным своим возвращением. В 1891 г. желание вернуться на Родину к сыну он сделал предметом торга и оценил «отступное» в 2 млн. франков. Сербское правительство обратилось за ссудой в Петербург. Александр III ответил категорическим отказом: «Я не вижу достаточной гарантии невозвращения Милана в Сербию. Он, получивши эти 2 000 000 франков, надует и нас, и Сербию»{522}. Император был прав, тем не менее за подписание отречения от родительских прав на сына и от сербского подданства Скупщина выплатила Милану в 1892 г. 1 млн. франков. Александр III отреагировал на известие в свойственной ему краткой и лаконичной манере: «Что за подлец Милан, подписавши этот акт!»{523} 3 апреля 1893 г. Александр Обренович стал совершеннолетним и освободился от регентства. Милан уже в январе 1894 г. вернулся Белград. Его весьма беспокоила зависимость сына от политиков вроде Ристича. Вернувшись, Милан возглавил армию, и начал процесс ее модернизации. По совету отца Александр снова ввел конституцию 1869 г. На фоне нарастающего недовольства Милан вынужден был снова покинуть Белград{524}. Сербия продолжила медленный дрейф в сторону от австрийского преобладающего влияния.

Схожие процессы происходили и в Болгарии. Диктатура Ст. Стамболова, поддерживаемая Англией, Австро-Венгрией и Турцией, не была особенно популярна в крестьянской среде, но пользовалась поддержкой интеллигенции и торговых кругов. Стамболов постепенно становился заложником собственной политики. Ради поддержки великой национальной идеи Болгарии он шел на уступки в турецко-болгарских отношениях, отказываясь от поддержки революционной партии в Македонии. Между 1889 и 1891 годами Белград и Афины несколько раз предлагали Стамболову провести полюбовный раздел сфер влияния в Македонии с целью формирования единого антитурецкого фронта в этой провинции. Он отказался от этих предложений и даже сообщил о них османскому правительству. Взамен ему удалось получить от султана разрешение на открытие митрополичьих кафедр болгарского Экзархата в Скопле, Охриде и Битоле. Расширена была и сеть болгарских училищ в Македонии{525}. Естественно, что сербам, черногорцам и грекам не удалось получить подобных уступок для развития собственной национальной школы на османской территории{526}. В результате, начав с опозданием и с уступок, благодаря действиям Стамболова болгарское образование начало быстро усиливаться в Македонии.