На пути к краху. Русско-японская война 1904–1905 гг. Военно-политическая история

В течение первых десяти месяцев 1906 года войска призывались гражданскими властями 2330 раз, причем в 158 случаях приходилось применять оружие. Это имело и негативные последствия. На армию, как вспоминал Военный министр, привыкли смотреть как на полицейскую силу: «Войска продолжали трепать безбожно, требуя от них караулы не только для охраны банков, казначейств и тюрем, но и почтово-телеграфных отделений и даже винных лавок! Войска должны были охранять железные дороги и сопровождать поезда, нести наряды по усилению полиции, недостаточность которой усугублялась громадным в ней некомплектом чинов. Хуже всего войска трепались на Кавказе, но и, например в Варшаве, нижние чины ставились на улицах в помощь городовым или вместо них. Войска при этом расстраивались, в них не производилось занятий, а нижние чины, взятые в полицию, скоро переставали быть солдатами»{2363}.

Борьба (пусть и успешная) с революцией и разорение государственных финансов привели к резкому падению боеспособности армии. Уроки из прошедшей войны практически не извлекались{2364}. Последнее как раз не удивительно. Для извлечения уроков необходима была боевая учеба, а на нее не было средств. Более того, армия не могла выйти и на уровень боеспособности довоенного периода. «Следствием непродуманных мобилизаций, — вспоминал генерал А. С. Лукомский, — было полное разрушение всех мобилизационных соображений в Европейской России, а если к этому добавить, что армии Дальнего Востока жили главным образом (разр. автора. — А.О.) за счет неприкосновенных запасов мирного времени (артиллерийские, интендантские и санитарные запасы), легко понять, какой хаос получился в Европейской России»{2365}. Между тем, в 1906 г. дефицит бюджета составил 783 млн. руб. Расходы по содержанию дальневосточной армии, демобилизации и ликвидации последствий войны за этот год составили 919,5 млн. руб. В том числе и для покрытия этих расходов пришлось заключить иностранный заем на 2,25 млрд. франков(704,5 млн. руб.) и выпустить краткосрочные обязательства государственного казначейства на 336,4 млн. руб. При этом на 1 января 1907 г. остаток золотого покрытия для выпуска кредитных билетов равнялся всего лишь 12 млн. руб.{2366}. Средств на армию катастрофически не хватало.

В конце 1906 года в Главное Артиллерийское Управление было завалено жалобами из Варшавского, Киевского, Петербургского Военных округов. Суть их сводилась к следующему: окружные артиллерийские управления не получили положенных им средств ни на ремонт оружия, ни на производство стрельб, даже из ручного стрелкового оружия. Между тем, по существовавшему положению ассигнование должно было произойти в начале года. Денег не получили ни возвратившиеся с Дальнего Востока части, ни те, кто оставался в России{2367}. 13(26) января 1907 г. под председательством ген.-л. А. Ф. Забелина было проведено заседание комиссии по рассмотрению расходов Военного ведомства, относимых на чрезвычайный кредит прошедшего года. Выяснилось, что недополученный размер сумм на огневую учебу войск равнялся 243 773 рублям! Одновременно требовалось 181 070 рублей для обучения новобранцев и удовлетворения нужд вернувшихся с Дальнего Востока частей. Вопрос остался неразрешенным, и обсуждался потом в мае и июле 1907 г. на заседаниях с участием с Министра финансов, Морского и Военного министров, товарища Государственного Контролера. В результате только 26 июля(8 августа) 1907 г. императором было утверждено выделение 181 070 рублей «на удовлетворение возвратившихся с театра войны частей войск предметами артиллерийского довольствия по сроку 1906 года и на строевое обучение новобранцев при войсках Европейской России, назначенных в войска Д.(альнего) Востока»{2368}. Это фактически означало, что даже строевое обучение этих войск и за 1907 год было сорвано, на стрельбу средства не выделялись.

Изменения начались в 1909–1910 годах. В результате было сделано то, что было возможно. Как отмечал генерал Макс фон Гофман, бывший представителем германской армии при шлабе ген. Куроки: «В японской войне русские, несомненно, очень многому научились. Если бы они в походе против нас вели бы себя столь же нерешительно, столь же мало и слабо наступали, также боязливо реагировали бы на всякую фланговую угрозу, оставляли бы неиспользованными столько же резервов, как тогда на полях Маньчжурии, то война была бы для нас гораздо более легкой»{2369}.