На пути к счастью

– Если вы проголодались, можно поесть лебеду. Если есть возможность, то можно сделать вегетарианские котлеты с ней или пустить в салат. Лебеда без вкуса и запаха. Молодые побеги послужат вам вместо протеина. Количество в ней белка превзойдет даже мясные продукты. Чтобы лебеду есть ее надо обработать термически. Если вы будете есть в сыром виде, то он послужит мощным рвотным средством, а также слабительным. Вы знаете про подорожник, как обеззараживающее и заживляющее средство? Так вот лебеда будет эффективнее. Ее так же прикладывают к ране.

– Атасник2 у нас чокнутый. Я слышал, он был на войне, пока возле него не взорвалась граната, – Гоша воткнул вилку в котлету.

– Это объясняет его странные смешки. Хотя меня забавляет его ненормальное поведение, – Вика убрала свои волосы с плеча за спину.

– Это ты говоришь, пока он тебя не зарезал в одном из своих помутнениях рассудка.

Кристина высокомерно подняла голову.

– Мы тут надолго. Отдуплимся3 к его поведению.

Глава 4. Ловушка

Прожив с таким распорядком три дня, мои мышцы зажили отдельной жизнью. Они болели, ныли, горели, но при этом частично восстанавливались. Постоянные тренировки изводили физически. Непонятное место и косые взгляды добивали морально. За все время пребывания в лагере я честно выполняла все, что от нас требовали. Но параллельно с этим запоминала местность, привыкала к режиму и тренировкам, узнавала своих новых одногруппников. Кристина продолжала строить глазки куратору, а Гоша рассказывал, как его поймали на каком-то преступлении и чуть не посадили в тюрьму. Истории этого кудрявого блондина я старалась пропускать мимо ушей, как и всю его речь. И вообще внешность не соответствовала ему: черты лица были слишком мягкими. Хотя Гошу это мало волновало.

На четвертый день мышцы адаптировались. Они все еще болели, но постоянные нагрузки закалили их. Я спокойно поднималась и спускалась по лестнице, не боясь, что у меня подкосятся ноги. Благодаря питанию и молодости, мой организм восстановался на удивление быстро. И этой ночью я решила, что пора проверить соседнее крыло, куда нам было запрещено ходить, в надежде найти там телефон или ключи от ворот.

Когда все заснули, наступило время выполнения плана по спасению. После отбоя пришлось ждать полтора часа. По моим предположениям, было около полуночи, когда я тихо вышла из комнаты и спустилась вниз. Во время постоянных пробежек вокруг здания, я обнаружила еще два входа. Оба расположились в шестиэтажном корпусе с противоположных сторон. Целью этого вечера был первый и ближайший вход, находившийся на этой же стороне здания.

Окружающая обстановка в лагере становилась странной, пугающей и противной. Павел и Виктор Петрович смотрели на меня с интересом, жалостью и усмешкой, будто знали, кто я. Если куратор пугал своей внешностью, то учитель – поведением. Он напоминал сумасшедшего. На уроках, которые проходили вечерами в здании, Павел учил нас собирать оружие, делать его из подручных средств, создавать бомбы и разминировать их. Порой мне казалось, будто попала в какой-то проект, где проводят тесты и наблюдают, выдержу ли я испытания.

Выйдя на улицу, я осмотрелась. Не одной живой души. Я быстро перебежала к соседней двери, замедлившись лишь один раз, чтобы посмотреть на свет в окнах. Мне необходимо заранее знать, есть ли в здании те, кто не спит в это время. К сожалению, таких оказалось достаточно. В трех окнах горел свет. В двух – на третьем этаже, и в одном – на втором.

Войдя на первый этаж, я осознала, что не учла ночную тьму. В помещение не было окон. А включать искусственный свет – нельзя. Глаза максимально адаптировались к темноте, но при этом я шла частично на ощупь. Коридор оказался длинным и в конце поворачивал налево. Справа стояли двери, слева же шла ровная стена. Повернув пару ручек, я убедилась, что комнаты заперты. От волнения пульс бился в висках. В конце коридора вилась лестница. Я поднялась сразу на четвертый этаж, поскольку там не горел свет в окнах, значит, никого и не должно было быть. Выше подниматься не стала, поскольку оттуда сложнее будет выбраться. Вспомнив все фильмы, которые успела посмотреть за свою жизнь, я прислушивалась, прежде чем поворачивать ручки дверей. Каждый раз, когда ухо касалось холодной двери, по телу пробегала дрожь. Многие комнаты оказались заперты, а те, что открывались, пустовали.

Я спустилась на третий этаж. И все во мне похолодело. Главное – не встретиться с теми, кто еще бодрствует. Страшно подумать, что они предпримут, увидев меня гуляющей по коридору.

Полы, залитые бетоном, избавляли меня от опасности скрипнуть половицей. Техника поиска была такая же, как и на четвертом этаже. За одной дверью я услышала шорохи и разговоры. Внутренний голос в секунду излил все возможные ругательства, которые знал. Я ретировалась к коридору и спустилась на один этаж ниже.

С такими поисками успеха мне не видать. Пока я лишь впустую рискую своей жизнью. Может, Виктор Петрович держит все телефоны у себя в комнате или отдал охраннику в башню?