На пути к социализму. Хозяйственное строительство Советской республики

Стало быть, рабочие сейчас прикреплены к заводам и фабрикам и перемещаются только по наряду, по приказу. Разумеется, один рабочий это прикрепление испытывает как общественную службу, которую он выполняет по своему внутреннему убеждению, в интересах поднятия народного хозяйства, а другой не разбирается еще в этом; третий, наиболее отсталый, испытывает сегодня новый режим, как голое принуждение, и противится этому. Такие есть, и их немало; об этом лучшим свидетельством является статистика профессионального движения. В важнейших отраслях промышленности у нас значится занятых 1.150.000 рабочих, а на самом деле их – 850.000; так было месяца полтора-два тому назад. Куда девались 300.000? – Они ушли. Куда? – В деревню, в другие области, в другие отрасли промышленности, в спекуляцию. 300.000 – на 800.000, – это огромный процент. Как это называется по отношению к солдатской среде? – Дезертирством. Что с этим делать? – В армии есть соответствующий аппарат, который пускается в действие для принуждения солдат к исполнению своих обязанностей. То же должно быть в том или другом виде и в области трудовой. Ибо если мы серьезно говорим о плановом хозяйстве, которое охватывается из центра единством замысла, при чем рабочая сила распределяется в соответствии с этим хозяйственным планом, в таком случае рабочая масса не может быть бесформенно-текучей массой, бродячей Русью. Она должна быть прикрепляема, перебрасываема, назначаема, командируема. Это и есть милитаризация труда, – не ее юридическая форма, а ее хозяйственная основа, и без этого ни о какой промышленности на новых основаниях серьезно говорить в условиях переходного периода, в обстановке разрухи, голода, холода, мы не можем. Кто же выполняет эту работу распределения и принуждения? – Основную часть работы выполняют профессиональные союзы. Ясно, однако, что новые задачи и приемы союзов в корне отличаются от прежних. Тов. Томский, в качестве председателя совета профессиональных союзов при капитализме, где он отстаивал интересы рабочих против капитала, и тот же Томский, в качестве председателя профессионально-производственных союзов в рабочем государстве, – ведь это же два разных исторических явления. При господстве капитала профсоюзы охраняют рабочих от его гнета и от гнета государства. Нынешнее государство не менее союзов заинтересовано в охране рабочего класса. Отсюда совершенно новая роль союзов. Они вместе с опирающимся на них Комиссариатом труда и рука об руку с соответствующими хозяйственными органами перебрасывают рабочих с завода на завод и применяют кару, т.-е. прибегают к соответственному государственному органу для кары по отношению к тем рабочим, которые не выполняют их плановых нарядов. Это и есть милитаризация рабочей силы, основа милитаризации промышленности.

Ставить вопрос, как делает тов. Смирнов, – значит скользить по поверхности явлений. По отношению к крестьянам тов. Смирнов признает милитаризацию; там, – говорит он, – это понятно, у крестьян нет профессиональных союзов; но по отношению к рабочим, профессиональный союз заменяет милитаризацию. В корне неверно. Союз не заменяет милитаризацию, а проводит ее, является ее организованным выражением. Если в деревне, при трудовой мобилизации крестьян, действует военное ведомство, ибо другого аппарата для этой цели там нет, – губернский, уездный, волостной комитеты по трудовой повинности естественно опираются на военный аппарат, – то по отношению к рабочей силе промышленности, к пролетариату, таким мобилизационным аппаратом является прежде всего профессиональный союз. Но этот союз вынужден присваивать себе, в условиях переходной эпохи, такие права по отношению к своим членам, какими раньше пользовалась только военная организация. Я спрашиваю далее, кто будет по отношению к мобилизуемым для труда крестьянам активным носителем этой мобилизации? – Очевидно, передовые рабочие. Только они – строители хозяйства через профессиональные союзы – могут милитаризовать, дисциплинировать крестьянские массы, привлекаемые к труду на основании трудовой повинности. Такая милитаризация, однако, немыслима без внутренней милитаризации самих профессиональных союзов, без установления в них такого режима, при котором каждый рабочий – в сознании всей глубины хозяйственного разорения – чувствует себя солдатом труда, который не может собой свободно располагать, но должен до конца оставаться на посту, чтобы не погибла советская страна. Если дан приказ работать не 8, а 10 часов – он работает, ибо тем спасает будущность своего класса. Он переходит с завода на завод, когда этого требуют интересы социалистического хозяйства. Если он не выполнил приказа, – он дезертир и подлежит каре. Кто проводит это через сознание пролетариата? – Профессиональный союз. Он создает новый режим суровой исполнительности. Это и есть милитаризация рабочего класса.