На пути к Сверхчеловечеству

Но, делая так, мы, возможно, совершаем столь же большую ошибку, как та, которую допустил бы первый человек в своем первом озерном поселении, заявив, что Цель, ментальные небеса, которые он ощупью открывал, заключаются не в повседневной грубости, не в тех орудиях, которые следует вытесать, не в тех ртах, которые следует накормить, не в тех ловчих сетях, не в тех несчетных ловушках, а в некой ледяной пещере или в австралийской пустыне — и бросил бы свои орудия. И уравнения Эйнштейна никогда не появились бы на свет. Ведь, теряя свои орудия, человек теряет свою цель; избавившись ото всей грубости, зла, тьмы и бремени жизни, мы, возможно, упокоимся в великолепии Духа, но тогда мы совсем отклонимся от Цели, потому что, в конце концов, Цель может быть прямо здесь, в этой грубости, и в этом зле, и в этой тьме и в этом бремени — которые кажутся нам грубостью, тьмой и бременем только из–за того, что мы ошибочно на них смотрим, как первый человек ошибочно смотрел на свои орудия, не в силах увидеть, как простой акт связывания этого кремневого камня с той дубинкой вел к невидимой цепочке нашего мышления, выводящего на движение Венеры и Юпитера, и что ментальные небеса на самом деле кишат здесь повсюду, во всех наших актах и всех кажущихся пустяках, точно также как наши следующие «небеса» уже кишат под нашими глазами, скрытые лишь нашим ложным духовным взглядом, заключенные в белый круг так называемого «Духа», который является лишь нашим человеческим приближением к следующей стадии эволюции. «Жизнь… только Жизнь является полем нашей Йоги», — писал Шри Ауробиндо.[7]

Все же процесс, Великий Процесс, идет здесь, как только он начался в эпоху Плейстоцена — это та секундная остановка, новый взгляд на себя — но, на самом деле, движение, открывшееся обезьяне, и движение, открывшееся спиритуалисту прошлых (и ушедших) веков, никоим образом не указывает на следующее направление, в котором надо идти: нет непрерывности, это заблуждение! Нет утончения того же самого движения, нет улучшения обезьяны или человека, нет совершенства каменного или ментального орудия, нет восхождения на все более высокие пики, нет более тонкого мышления, нет более глубоких медитаций или открытий, которые превознесли бы существующее состояние, нет облагораживания старой плоти, нет божественного ореола вокруг старой твари — есть НЕЧТО ИНОЕ, радикально иное, надо пересечь новый порог, который столь же отличается от нашего, как порог растительной жизни отличался от порога животной жизни, это другое открытие того, что уже есть сейчас, что изменит наш мир столь же радикально, как человеческий взгляд изменил мир гусеницы — все же это тот же самый мир, но видимый по–другому — это другой Дух, осмелимся мы сказать, столь же радикально отличающийся от духа религиозного или интеллектуального или от великого нагого Духа на вершинах Абсолюта, как человеческая мысль отличается от первой вибрации дикой розы под лучами восходящего солнца — и все же это тот же самый вечный Дух, но в большей концентрации самого себя, ведь, на самом деле, настоящее движение Духа не снизу–вверх, а сверху–вниз, и его присутствие все больше ощущается в материи, потому что он — это сама Материя мира, постепенно очищаемая от нашего ложного взгляда гусеницы, как и от нашего ложного взгляда человека, так и от нашего ложного духовного взгляда — или, иначе говоря, постепенно распознаваемая нашим растущим истинным взглядом. Это новый порог видения, и он зависит, прежде всего, от паузы в нашей привычной ментальной и визуальной рутине — и это Великий Процесс, это новый взгляд на себя — но этот путь совершенно новый: это новая жизнь на земле, другое открытие, которое еще предстоит сделать; и чем меньше будем мы завалены прошлыми мудростями, прошлыми восхождениями, прошлыми озарениями, дисциплинами и добродетелями и всем позолоченным звоном старых святош «Духа», тем более свободными мы станем и тем больше нужный нам путь будет внезапно вырастать под нашими ногами, как по волшебству, как если бы раньше он был сокрыт своим культом.