На пути к сверхобществу

Попытка навязать всему обществу коллективный труд как высшую жизненную ценность имела некоторый успех, пока страна была бедной, общий жизненный уровень был низкий, материальные контрасты были сравнительно слабыми, а новые условия труда для многих были благом сравнительно с прошлым. По мере повышения жизненного уровня, роста образованности и культуры и более резкого расслоения общества стала формироваться новая система ценностей, оттеснившая ценности труда и коллективной жизни на задний план. Плюс к тому многие люди часто видели, что гораздо большего жизненного успеха добиваются не за счет героического труда и бескорыстного служения обществу, а за счет иных качеств – подхалимства, карьеризма, обмана, демагогии, жульничества, очковтирательства и прочих морально порицавшихся феноменов поведения. Была фальсифицирована сама система оценки качеств работников и вознаграждения лучших, так что лучшие отбирались с учетом качеств, мало общего имевших с реальными трудовыми и коллективистскими качествами людей. В результате верх взяла система ценностей, разрушавшая официально навязываемую, но исключающая возможность ее открытого признания, – система ценностей, официально осуждавшаяся как аморальная и преступная.

Различие западнистского и коммунистического путей в отношении формирования сверхчеловека особенно отчетливо видно на примере критериев оценки отдельно взятого человека. Хотя марксизм выдвинул идею, согласно которой человек есть совокупность общественных отношений, для коммунистического общества он сделал исключение. В этом обществе, по идее марксизма, человек будет иметь ценность сам по себе, будет оцениваться по его личным достоинствам. В проблеме «Иметь или быть?» марксизм отдал предпочтение «Быть». Но намерение реализовать эту установку в реальном коммунизме потерпело неудачу.

Упомянутая установка потерпела неудачу потому, что не соответствовала объективному социальному закону в оценке социальной значимости (важности) личности. Согласно этому закону член человейника оценивается как личность того или иного масштаба (ценности, важности) не биологическими, а социальными критериями, именно – тем, какими социально значимыми способностями обладает человек, какое положение занимает в человейнике, чем владеет, какими материальными ресурсами и каким множеством людей распоряжается, на какое множество людей оказывает влияние, насколько известен, какова репутация, каковы социальные связи и перспективы. Все природные способности людей суть лишь средства достижения этого. Способности, которые не приносят человеку этого, не имеют социальной значимости. Их все равно что нет. И что бы ни говорили всякие морализаторы, будто человек ценен сам по себе, это было, есть и будет утешением для безвластных, бедных и безвестных. Когда говорят, что тот или иной человек есть безликое существо, это означает, что он имеет самую низкую оценку как личность. Значительные личности имеют высокую оценку в качестве личностей, хотя они могут быть полными ничтожествами как индивиды сами по себе. Примеры такого рода можно в изобилии видеть среди правителей, богачей и знаменитостей.

Стремление иметь соответствует социальным законам. Бывают, конечно, исключения, но они суть отклонения от нормы. Стремление быть приносит социальный успех лишь как средство для удовлетворения стремления иметь.

Советская идеология исходила из предпосылки, будто человек есть «совокупность общественных отношений» и будто из любого человека любого народа можно воспитать «коммунистического ангела». Этот эксперимент удался лишь отчасти и лишь на короткий срок. Природные качества людей и целых народов и те качества, которые вырабатывались у них в опыте практической жизни и под влиянием всякого рода негативных воздействий, оказались сильнее прививаемых искусственно советской идеологией. Западная идеология и пропаганда и заразительные примеры западного образа жизни нашли в Советском Союзе благоприятную почву. Началось стремительное идейное, моральное и психологическое разложение советского человеческого материала. Великий исторический эксперимент по изготовлению идеального человеческого материала закончился с негативным результатом.

Реальные советские люди в массе своей воспринимали «высшие ценности» коммунизма не как самоцель, а лишь как путь к ценностям «низшим», как средство достижения материального благополучия, карьеры и привилегий. По мере того как повышался жизненный уровень населения, расширялись слои благополучных, росло число богатых и привилегированных и увеличивались их богатства, жители коммунистических стран все больше отдавали предпочтение «низшим» ценностям перед «высшими». Они стали видеть реализацию коммунистического идеала на Западе, представляя Запад в том виде, как его изображала западная антикоммунистическая пропаганда.