На пути к сверхобществу

Учтя сказанное выше об экспликации понятий, я буду употреблять для обозначения основных компонентов социальной организации общества выражения «сфера государственности» («государство», «государственность»), «сфера экономики» («экономика») и «сфера идеологии» («идеосфера»). Для обозначения соответствующих компонентов социальной организации предобщества буду употреблять приставку «пред», а сверхобщества – приставку «сверх».

Порядок рассмотрения

В какой последовательности рассматривать компоненты социальной организации общества? В реальности имеют место разнообразные варианты взаимоотношений между ними. Причем эти отношения меняются со временем. Но независимо от того, как они складываются исторически и какой вид принимают в тех или иных конкретных обществах, имеются логические правила на этот счет. Если, например, в некотором виде обществ в социальной организации доминирует религия, из этого не следует, что научное описание этих обществ должно начаться с религии. Логично начать с фундаментальных компонентов, поскольку прочие суть результат дифференциации их дифференциации, отпочкования от них, комбинирования, а также производные от них. Рассмотрение же фундаментальных компонентов логично начать с такого, благодаря которому прочие основные компоненты становятся специфическими компонентами социальной организации именно общества и могут быть определены в этом качестве со ссылкой на него, независимо от того, в каких отношениях они ни находились с иной точки зрения.

Рассмотрев все логически возможные варианты, я пришел к выводу, что для описания социальной организации общества, взятого в «чистом» виде (абстрактно), исходным должно быть признание четкой дифференциации основных сфер общества и оформление сферы власти и управления в качестве особой сферы (сферы государственности), и описание надо начинать именно с нее. Определение прочих сфер как специфичных обществу предполагает государство и не может быть логически корректно определено без ссылки на него, тогда как государство может быть определено без ссылки на них. При этом, повторяю, не следует смешивать логические отношения понятий с эмпирическими отношениями определяемых объектов.

Предварительные замечания

Мое понимание государства сложилось много лет назад как отрицание марксистского учения о государстве. В двух словах суть этого учения такова. Государство есть продукт раскола общества на антагонистические классы. Оно возникло как орудие господствующих (эксплуататорских) классов. Оно есть надстройка над экономическим базисом. В будущем коммунистическом обществе оно отомрет, поскольку исчезнут классы.

Вырабатывая свое понимание государства, я, разумеется, знакомился с сочинениями философов, социологов, историков и других специалистов, так или иначе затрагивавших проблемы государства. Но главным источником моих идей послужила та информация, которую я получал по самым различным каналам о состоянии государственности в современном мире и о возникновении ее в многочисленных случаях в наше время. Возникновение государства не есть одноактная операция, случившаяся однажды в прошлом. Это – событие, имевшее место в истории большое число раз, как и возникновение обществ. Такие события можно наблюдать и в наше время. После Второй мировой войны, например, возникли многочисленные новые общества и соответственно государства в этих обществах, включая разгромленную в войне Германию и страны Восточной Европы. В результате распада советского блока и самого Советского Союза и разгрома коммунистической системы в странах этого региона возникло множество новых обществ с новой государственностью.

Государство есть эмпирически данное явление, причем очевидное всем взрослым и здравомыслящим людям, не претендующим ни на какое глубокомыслие. Государство – это вполне материальные, во всяком случае – вполне ощутимые элементы жизни общества: органы власти всех уровней, начиная с высшей власти (парламент, конгресс, президент, министры и т. п.) и кончая самой низшей (локальные учреждения); полиция; суды; тюрьмы; армия. И каковы функции этих органов общества, точно так же общеизвестно. Но когда за дело берутся мыслители, они с самого начала хотят продемонстрировать высоты своего понимания и дают такие определения общеизвестным и очевидным вещам, которые превращают эти вещи в нечто непостижимое для здравого ума. Начинается неразбериха, которая тянется столетиями, причем каждый новый великий мыслитель добавляет в эту неразбериху кусочек своей мудрости, от которой неразбериха становится еще запутаннее.