На пути к трону

— Мы владеем тайными знаниями, а тайны привлекательны, — уклончиво ответила она. Женщина все еще не приняла меня до конца и не скрывала этого. Я не обижалась, трудно довериться незнакомому человеку. После короткой паузы она добавила: — Еще существует легенда, что нашей прародительницей была некая золотая олениха — лесной дух, но это, конечно, сказки.

Вкуснейший гороховый суп застрял в горле, и я закашлялась. А ведь у меня есть одна знакомая золотая олениха, и волосы у нее лишь на несколько оттенков ярче волос Гораны и светлее волос Тавра. Если ей верить, маги земли всегда пытались взять ее в жены. Возможно, у кого-то это получилось, вот и появился род златовласых ведьм. Я решила пока не сообщать об этом Горане. Может быть, удастся обсудить легенду со зверем-покровителем Романа, и она подтвердит или опровергнет мои догадки.

Женщина начертила несколько схем и передала свои размышления о ритуале для оживления Черного леса. Она нарушила правило — не записывать ведьминские тайны, потому что боялась приглашать Романа в дом. Мой друг был благороден и честен и никому не желал зла, но память о злодеяниях стихийных магов была в Горане слишком сильна.

Перед самым уходом ко мне подбежала младшая девочка, прижимая к себе красивую, сшитую вручную тряпичную куклу со спутанными черными волосами, наряженную в платье, очень похожее на форму академии.

— Это тебе! — выпалила, вручая мне игрушку. — Она тебя спасет.

Взяв куколку в руки, почувствовала, как закололо пальцы. Непрошеные воспоминания заставили нежно провести по волосам, распутывая их. Когда я была маленькой, отец подарил мне черноволосую фарфоровую куклу с расписным личиком и сгибавшимися ручками и ножками. Она мне очень нравилась, но Римус и Ромус решили, что с короткими волосами кукла будет выглядеть лучше. А потом и вовсе разбили ее личико. Я ревела несколько дней, а отец впервые накричал на братьев. За них вступилась мама, и отец позабыл о моей трагедии. А кукла с разбитым лицом еще долго лежала в коробке под кроватью, я надеялась, что когда-нибудь смогу ее починить. Наверное, она и сейчас там лежит.

Во дворец я возвращалась, как всегда, неохотно, Рыська разделяла мое настроение, ей куда больше нравилось в конюшне академии. Откуда я знала? Горана начала учить меня понимать лошадей. Либо это было довольно просто, либо моя кобыла оказалась из «говорливых». В лошадиных мозгах тоже блуждали мысли, и выражались они в том, как животные себя вели, как поводили головой и били копытом. Сейчас Рыська фыркала, недовольная, что приходится идти по снегу. И ей очень хотелось яблок или хотя бы моркови.

У входа во дворец меня встретил свет факелов, два высоких, крупных стражника отдали честь. В одном из них я узнала Укра.

— Ух ты! Я и не представляла, что ты охраняешь дворец!

Страже разговаривать запрещалось, но Укр ответил:

— Знакомый подкинул вечернюю работенку. Нужны сильные тренированные парни. Я подошел.

Я знала, что друг уже близок к тому, чтобы оплатить долг Элии в школе Танцующих леди. Мы с Романом предлагали ему свою помощь в выкупе, но он заявил, что все должен сделать сам.

Похлопала Укра по плечу и направилась в конюшню. Расседлав Рыську и как следует ее расчесав в свете факелов, достала для нее лакомство за хорошую работу. Хрустевшая яблоком кобыла вдруг занервничала, стала бить копытом и трясти головой.

— Ш-ш, тихо, моя хорошая.

Прикосновение к крутой шее лошадь не успокоило, она обеспокоенно ржала и мотала хвостом, когда на голову мне опустилось что-то тяжелое. На мгновение потеряв зрение, я развернулась в боевой стойке, и тут острый кинжал вошел по рукоять в мой живот.

— Свяжи руки, рот заткни кляпом, — раздался смутно знакомый голос. — Выбросим тело в трущобах, и она сдохнет от кровопотери.

Мужчина с силой дернул клинок, и он с хлюпом вышел из раны. С такими повреждениями живут недолго, удивительно, что я еще соображаю. И боли нет, наверное, от шока. С пальцев содрали кольца, значит, знали, что зеленым я могу себя излечить, а голубым позвать графа.

— Почему там? — Второй голос был точно незнаком, его обладатель проворно связал мне руки.

Не хочется умирать в конюшне, лежа лицом на полу денника и вдыхая запах лошадиного навоза. Почему-то запах смущал меня больше всего.

— Она туда каждый день ездит. Слуги пытались за ней проследить, но она всегда пропадает на полпути.

Раздался тихий свист, мое тело взлетело и приземлилось на круп здорового коня. Думала, будет больно, но рана не давала о себе знать. Я вообще чувствовала себя неплохо. Может, так и бывает, когда умираешь? Маг ветра продолжал отдавать команды:

— Возьми ее лошадь и смотри, чтоб никто тебя не заметил. Ни в коем случае не езжай через главный вход. Там ее дружок стражником стоит, она с ним только что разговаривала.

— Угу, мастер. Но я так и не пойму, чего мы девчонку-то гробим. Разве не принц на трон метит?

— Он без нее ничего не стоит. Убьем девку, принц сам спрячется в тень, где ему и место. Не трогай ее вещи, пусть нищие стянут ее кошелек и обувь, натуральней выглядеть будет.