На пути к Цусиме

В общем, получалось, что «оба правы» и даже «порицать» — то особенно некого. Для России это был пусть небольшой, но успех, особенно если вспомнить обстановку, при которой возникла сама мысль об образовании комиссии. Еще более значимым был психологический эффект. Важнейшим итогом работы комиссии стало бесповоротное разрушение образа российской эскадры как кровожадного, вооруженного до зубов варвара, угрожающего всему цивилизованному человечеству, над созданием которого так долго трудилась антироссийская пропаганда. Комиссия признала «военные качества» и «гуманные чувства» русских моряков, «умалять» которые теперь стало невозможно. По всем этим причинам официальный Петербург итоги работы международной комиссии расценил как свою хотя и скромную, но победу, о чем управляющий Морским министерством Авелан поспешил уведомить телеграфом Рожественского на Мадагаскаре. Косвенно то же доказывает награждение австрийского адмирала Шпауна Большой орденской лентой, а бессменного председателя международной комиссии, французского адмирала Фурнье, — высшим российским орденом Св. Андрея Первозванного и, в качестве особой «монаршей милости», подарком «из кабинета его величества» — украшенной бриллиантами и рубином табакеркой с изображением самого Николая II[247]. По настоянию Дубасова таким же ценным сувениром «по морскому ведомству» был отмечен и юрисконсульт российской делегации барон Таубе в добавление к Владимиру IV–й степени — не «в очередь», и на этот раз — «по ведомству» МИДа. Самого руководителя российской делегации по итогам работы парижской комиссии император «пожаловал своим генерал–адъютантом»[248]. В Великобритании дело ограничилось выражением благодарности от лица короля и правительства членам английской делегации в Париже и скромной денежной премией ее техническим сотрудникам[249]. Все другие адмиралы- «комиссары» также получили благодарности своих правительств; Фурнье от лица британского правительства был награжден Большим Крестом Ордена Св. Михаила и Георга, а американский адмирал Дэвис получил ценный подарок. В Токио и особенно в Лондоне выводы комиссии были встречены с раздражением, хотя никто официально оспаривать ее заключения не решился. «Японская печать очень недовольна резолюциями комиссии», — сообщало «Новое время»[250]; «решения комиссии по делу Северного моря осмеяны японской прессой как не имеющие под собой оснований, — фиксировала «Times»; — они лишь дискредитируют международные суды [...] вопрос о присутствии миноносцев так и не получил разрешения, русские морские офицеры поощрены к очередным outrages»[251]. Английские газеты, писал нововременский корреспондент из Лондона, «выражают неудовольствие по поводу выводов комиссии для расследования гулльского инцидента […]» По мнению «Daily Graphic», решение комиссии неудовлетворительно; «Daily Telegraph» констатирует дипломатическую победу России […]; «Daily Chronicle» замечает, что «Россия одержала победу; поражение британского правительства полное»[252]. «Британские газеты в целом удивлены и разочарованы выводами комиссии», — сообщала «Japan Times»[253], но в Японии слабая надежда на отзыв эскадры какое-то время еще теплилась: «Во французских официальных кругах считают, — писала та же газета 2 марта, — что в результате итогового доклада Международной Комиссии относительно инцидента в Северном море Рожественский будет отозван»[254]. Итоговый доклад комиссии «едва ли можно назвать последовательным», — печалилась «Times». Глубокое разочарование русофобской британской прессы итогами работы парижских комиссаров отображает и нижепубликуемая карикатура из «Daily Mirror». «Англия имеет все основания быть недовольной комиссией, так как последняя, в сущности, дала ей то, что Россия ей предложила тотчас же после самого происшествия», — резонно отмечала венская «Neue Freie Press»[255]. Действительно, в этом смысле итоги работы комиссии оказались для Великобритании равны нулю.

Если же принять в расчет отмеченные нами психологические последствия состоявшегося политического «шоу», то этот результат придется признать еще менее значительным.