На пути к войне

Рэнд чувствовал, как отовсюду за ним следят глаза чоя. У него заныло в животе, пульс участился. Теперь его изучала в упор элита Домов, и он понял разницу между ними и теми чоя, которых видел движущимися по улицам, включив экран в своей комнате. Их роговые гребни были тонкими и элегантными, а совсем не грубыми и развесистыми. Покрой одежды он не мог оценить, лишь заметил, что ткани пестрели всеми цветами, названия которым он не мог подобрать — цвета смешивались и переливались, струясь вдоль одежды, как капли воды по навощенной поверхности, и снова разделяясь. Рэнд понял, что находится среди сливок аристократии, и эти надменные чоя провожали его пронзительными изучающими взглядами.

Это были избранные, знающие лучше других, что такое благо планеты и ее народа — потому что обладали даром предвидения, знали свои возможности и судьбу.

Среди чужих эмоций, которые чувствовал Рэнд, преобладали высокомерие, пренебрежение и спесь. Рэнд заморгал, пытаясь сдержать отданную ему Палатоном силу. Он подавил желание вновь включить защитное поле — хотя вряд ли оно спасло бы от этих испытующих взглядов.

Палатон положил ладонь на широкую резную дверь. Она раздвинулась, открывая огромный зал. В центре его виднелось возвышение. Проходы зала были достаточно широки, чтобы по ним мог проехать автомобиль. Куполообразный потолок выгибался высоко над головами, через него просвечивало солнце.

— Я буду здесь поблизости, — предупредил Траскар.

Палатон кивнул — немного рассеянно, подумалось Рэнду — и вновь взял мальчика за плечо. При этом прикосновении Рэнда охватила теплота, и на пугающий миг ему показалось, что вся его душа устремилась к плечу, чтобы перелиться в ладонь чоя, оставив его опустошенным. Ему показалось, что он умирает, и колени его задрожали.

Сила Палатона стремилась вернуться к хозяину. Инстинктивно Рэнд начал сопротивляться, но тут же задумался, сможет ли она проникнуть сквозь разделяющую их завесу. Слишком поздно, ибо охвативший его прилив исчез, не прошло и секунды. Рэнд поднял голову. Неужели Палатон понял его?

Чоя не взглянул на него, обводя взглядом присутствующих в зале, которые встали, пока они шли к возвышению в центре. Рэнд почувствовал решительный настрой Палатона.

Хотя не все кресла занимали чоя, остальные не пустовали. Там и тут на них виднелись тонкие, прозрачные экраны. Рэнд удивленно смотрел на них, проходя мимо. Палатон замедлил шаг.

— Это экраны связи, — объяснил он, — для тех, кто не может или не желает присутствовать на заседании лично. Экраны не обязательно передают изображение, зато это дань вежливости приглашенным на заседание, то есть нам. Иногда бывает трудно отличить переданное изображение от реального присутствия лица.

Один из экранов осветился, как только они подошли поближе, и Рэнд обнаружил, что смотрит на трехмерное изображение старой чоя, серебристые волосы которой были подняты надо лбом и так искусно прикрывали роговой гребень, что его было почти невозможно разглядеть. Несмотря на то, что это было всего лишь переданное изображение, глаза чоя вонзились в Рэнда, и он почувствовал ее яростное желание проникнуть внутрь него. Вид ее еще крепкого тела заставлял забыть о еле заметном экране.

Спустя мгновение чоя заметила ответный взгляд Рэнда и слегка кивнула. Рэнд почувствовал, как рука Палатона на его плече напряглась, увлекая вперед.

— Не теряй времени, наживая друзей или врагов, — еле слышно произнес Палатон.

Нарастающий гул голосов, послышавшийся при их появлении, набрал силу, как только они достигли возвышения в центре зала. Ряды кресел поднимались вокруг амфитеатром, и с возвышения можно было разглядеть их все, кроме находящихся прямо за спиной — но при таком положении за спиной всегда кто-нибудь, да был. Рэнд чувствовал внезапное, резкое напряжение гибкого тела Палатона, как только они достигли своей цели.

Кресла заполнились, бездействующие экраны осветились. Только несколько кресел были по-прежнему пусты. Голоса утихли. Внушительного вида чоя поднялся. Его белые волосы были в таком беспорядке, что Рэнд так и не смог разглядеть его роговой гребень.

— Мы рады приветствовать наследника, — произнес он. Его голоса загрохотали, как два барабана, и Рэнд вздрогнул от этого звука.

— Приветствуем наследника, — присоединились к его словам остальные присутствующие. Палатон ответил легким поклоном.

— Благодарю за то, что вы позволили мне вернуться домой, — ответил он, как будто ничего не произошло, и эти пятьсот чоя по доброй воле сотворили чудо.

Палатон не повысил свои голоса, но Рэнд услышал, как они эхом отозвались от стен зала. Он испытал благоговейный трепет, перебитый мыслью: «Держись. Греки знали, как это делать».

И сразу при этом воспоминании на него обрушился шквал вопросов. Кто были египтянами и греками этого народа? Как зародилась их культура? Какие тайны остались у них в прошлом, кроме световых фонтанов, о которых не знали современники?

Палатон потянулся и вновь прикоснулся к Рэнду, взяв его за запястье.

— Достойное собрание, позвольте представить вам человека, находящегося под моей защитой. Его имя — Рэнд.