На пути к звездам, или Осторожно: девушки с Земли.

— А Эльтар? Вы сознаете, что натворили? Зачем надо было просить его пытаться пройтись в ваших диких туфлях-иголках?! Ему теперь перелом ноги сращивают! Как?.. Как вы могли все это устроить меньше чем за день? Я всего лишь на несколько часов сосредоточился на образцах крови — и вот…

— Он Дианкино желание в «бутылочке» выполнял, — сокрушенно пробормотала сразу очухавшаяся от новостей Даша, заставив меня с новой силой застонать от ужаса.

— Да я вам за эти желания!.. Я с вами сейчас такое сделаю!.. Вы мне за все ответите! — Ирьян. услышав ответ подруги, снова взорвался.

И тут Даша, потряся в моем понимании все основы мироздания и проявив беспрецедентную храбрость, неожиданно резко качнулась вперед, обхватила лицо мужчины ладонями и — с чувством поцеловала его! Я пораженно замерла (даже слезы перестали литься), наблюдая за тем. как эти двое, не обращая на меня внимания, самозабвенно целуются. Руки капитана уже плавно скользили но Дашиной спине, стремясь прижать девушку сильнее. Не сдержавшись, я неожиданно громко икнула, заставив извечных спорщиков очнуться и отскочить друг от друга.

— Это психологический прием такой, — с самым неприступно-невинным видом посмотрев на эятера, быстро пояснила Даша. — Неожиданным действием можно дезориентировать и погасить любой приступ гнева оппонента.

Лица Ирьяна я не видела, но жуткий скрип зубов услышала отчетливо…

— Да-а-а! Скайтар мне будет очень многое должен за оплату его долга жизни, — через миг протянул он. Потом вышел, сильно хлопнув дверью.

Глава 18

Даша

Звук закрывшейся за Ирьяном двери звучал как-то отдаленно, словно сквозь вату. Я так поразилась его отклику на свой, откровенно говоря, безумный и спонтанный поцелуй, что в испуге от собственных эмоций выдала ему про психологический прием. Меня как-то удачно в тот момент осенило. Чего я никак не ожидала, так это того, что вечно суровый и большей частью разгневанный и властный по отношению ко мне мужчина ответит с такой выворачивающей душу нежностью… Не сразу: поначалу он опешил, конечно, и резко замер, но потом… Я все еще, невзирая на расстроенную до слез Диану, продолжала ощущать ответный трепет его твердых губ, его сильные руки, чувственно и решительно скользящие по моему телу, жар и мощь его объятий, необыкновенные, ручейками разбегающиеся по телу, возбуждающе пощипывающие разряды… Вот кто, оказывается, водится в этом «темном омуте» — чумовой мужик!

Эти восхитительные ощущения заслонили все — груз вины за содеянное, грызущие муки совести, стыд перед подругой и экипажем корабля. Я, потрясенно замерев, продолжала невидящими глазами пялиться на место, где стоял Ирьян, пока не ощутила резкий толчок со стороны Дианы.

— Даш… ты что, все еще «под парами»? — Судя по голосу, Диана уже не знала, что еще предположить. — Спасибо, конечно. Но больше собой так не рискуй. Я испугалась, что он тебя сейчас задушит от злости… Хотя со стороны вы очень естественно смотрелись — не знала бы, что вы и минуты мирно рядом не проведете, подумала бы…

Диана запнулась, не зная, как объяснить мне свои впечатления. Но я прекрасно ее поняла. У самой в душе был невероятный хаос из эмоций и неожиданных откровений, сама не смогла бы сейчас подобрать слова, чтобы объяснить, что случилось в этот миг, ибо этого еще не поняла, поэтому все, на что меня хватило, это на дурашливую остроту:

— Да, хорошо, что зубы озаботилась почистить! — но тут же, ощутив, что вслед за отступающим шоком, вызванным адски разгневавшимся капитаном, возвращается ноющая головная боль, перешла на серьезный тон и озвучила самый наболевший вопрос. — Да уж, Диан, наворотили мы! Как теперь исправлять ситуацию будем?

— Первым делом надо самим прийти в нормальное состояние, а потом такие глобальные вопросы решать, — обозначила самый реально выполнимый сейчас план Диана, оправдав мои надежды.

И мы дружно, истратив на разговор последние крохи сил, рухнули на кровати.

Чистка организма продолжалась до следующего утра, а полностью мы пришли в себя лишь на третий день после «дня откровений», провели это время «бледными тенями самих себя» и с трудом добирались даже до столовой. Визиты эти являлись сплошным испытанием для нашей совести: в пищеблоке мы постоянно сталкивались с хмурыми, все еще серыми лицами членов команды. Им тоже аукалась вечеринка. Но мы, собрав волю в кулак, продолжали являться в столовую, рассудив, что, если закроемся и отсидимся в каюте, будет только хуже: и отношения к себе уже не изменим, и доверия не вернем.

Медотсек медленно опустел, и все члены экипажа с разной степени энтузиазмом вернулись к работе. А вот я работать не могла. С каждым днем все сильнее ощущала, как тает жизненный задор, иссякает кипучая энергия, не находящая выхода и не имеющая цели в жизни. Просто руки чесались как-то загладить свою вину, но вот как? Не представляю!