На пути Орды

– Н-да… – покачал головой Великий хан, рассматривая фотомонтаж. – Я мог бы подарить тебе более крупного и любвеобильного ишака, Берке. Этот не столь уж хорош… Сила мужская не бьет ключом из его чресел… Стар, что ли? А может, ты его не очень возбуждаешь, Берке?.. Впрочем, его можно понять: любая ослица умнее тебя, Берке… А ум совсем не последнее дело в любви… Однако едва ли, Берке, от этого осла у тебя родятся столь же смелые сыновья, как Шалык и Балык, которых родила тебе принцесса Дяо-Шань и которых ты столь безрассудно послал на верную гибель, дав под их руку не более двухсот сабель… Что ты молчишь, лучезарный? Скажи хоть что-нибудь.

– Колдун, давший мне эти картины, предупредил, что в каждом селении, каждом городе, в каждой крепости, которые захватит Орда, воины найдут такие картинки…

– Он этим хотел испугать меня? Я этому только рад, брат мой. Месяц-другой, и твое изображение будет у каждого батыра Орды… – Подумав, Батый улыбнулся: – И у каждого осла из обоза…

– Я молю тебя, брат мой и великий каан, – останови свое движение по новым землям Рус, – прохрипел Берке, распростершись с удвоенным усердием, словно стремясь впечататься в кошму, попираемую ногами Батыя. – Заклинаю тебя нашими общими предками, не позорь меня, потомка Чингиза Темучина!

– Я подумаю, – сухо ответил Батый и кивнул хранителю чуда.

Поспешно поклонившись в пояс, хранитель нажал кнопку «не надо» на корпусе рекламного блока. В ту же секунду из динамика блока зазвучал диалог:

– Жора, жарь рыбу!

– Так рыбы ж нет, Ося!

– Ты, Жора, жарь, жарь, – рыба будет!

После короткой музыкальной фразы коробка подвела итог милым женским голосом:

– Будущее зависит от нас. Патефон. …Патефон – оператор сотовой связи! Будущее зависит от нас. Патефон.

Хранитель чуда прервал вещание, за дело взялись толмачи.

– Жора?

– Это, похоже, имя. Женское. Хабиба, например.

– Ося – тоже имя и тоже женское, наверно. Пусть Айгуль.

– А Патефон – мужское. Абдулла.

– Оператор?

– Непонятно. Наверно, ослышались, – император. Римский хан.

– Остальное понятно.

– Ну? – нетерпеливо нахмурил брови Батый.

Переводчики встрепенулись и, перебивая друг друга, затараторили:

– Хабиба, жарь рыбу!

– У нас с тобой нет рыбы, Айгуль!

– Ты, Хабиба, жарь, невзирая на это обстоятельство, жарь ее, жарь, и рыба будет у нас!

– Будущее зависит от нас. Абдулла.

– Абдулла – римский хан, повелитель связей сот, – веревок, связывающих пчелиные соты.

– Будущее зависит от нас. Абдулла.

– Все!

Наступило молчание. Батый погрузился в глубокое раздумье, все присутствующие боялись шелохнуться.

Батый думал не меньше минуты, а затем с тяжестью в голосе произнес:

– Встань, Берке. …Я не пойду на Новгород. – Он покачал головой и тихо добавил: – Нет, не пойду!

* * *

Закат. Поздние сумерки. Опускается ночь…

Народ берестихинский облепил стены и крыши…

Видно, как тысячи огней – там у самого горизонта – начинают отход…

– В ночь пошли… – тихо сказал дед Афанасий.

– Даже утра дожидаться не стали…

Аверьянов задумчиво, с каким-то остеклением в душе смотрел на речки и ручейки огней, потекших прочь от Берестихи.

«В тринадцатом веке все же полегче было жить, – мелькнуло в голове. – Все как-то было попроще».

* * *

– Уходят! Уходят! – раздались торжествующие, ликующие крики.

– Ура-а-а!

– Ты видишь, Коля? Наливай!!!

– Будешь нашим князем!

– Вон новгородцы, Александра Ярославича посадили княжить…

– Горя теперь не ведают!

– Да ладно чужих хвалить: в чужих руках всегда толще кажется…

– Избрать князем Аверьянова! Вот будет свой!

– А ежли Драгомир вернется? – несколько неуверенно произнес Афанасич.

– Батый ушел, а Драгомир вернется… – расхохотался, не выдержав, Глухарь. – Смешной ты, Афанасич. Стал старый и смешной.

– Грех надо мною смеяться… – обидчиво возразил Афанасич, но, не удержавшись, расхохотался сам. – Представилось… Умора! Твоя правда! – кивнул он, утирая слезы, выступившие от смеха.

* * *

На полигоне, в кабинете Михалыча, атмосфера накалялась каждую секунду.

– Вы обязаны обеспечить телепортацию аверьяновского взвода ровно в девять ноль-ноль.

– Не могу согласиться! – отмахнулся Михалыч.

– Никто не нуждается в вашем согласии. Вы должны выделить людей. По приказу!

– Я выделил людей. По приказу. Вон они все, в курилке сидят.

– Они не в курилке сидеть должны, а в кабине на местах, инструктироваться, расписываться в добровольности, проверять друг у друга карманы, – в отношении деталей, свидетельствующих об их государственной принадлежности…

– Ну как я их могу разместить в этой кабине… В ангаре? В телепортационной капсуле, вы имеете в виду?

– Ну, разумеется!

– Я не имею права это сделать. Телепортатор вверенной мне войсковой части не принадлежит! Как я могу занять его своими людьми?

– Я приказываю сделать вам это!

– Вы тоже этого сделать не в состоянии. Телепорт не принадлежит вам точно так же, как и мне!

– Здравствуйте!