На пути «Тайфуна»

В общем, в мае сорокового года эскадрилья впервые начала воевать по-настоящему. Бомбардировщикам даже приходилось совершать вылеты по нескольку ночей кряду, от чего пилоты полностью выматывались. Ведь каждый вылет длился много часов, а лететь приходилось ночью, над вражеской территорией и под постоянным зенитным огнем. Чтобы дать передышку измотанному до последней степени Гибсону, командир отправил его на неделю в отпуск, что было очень кстати. И хотя пляжи в Брайтоне были забиты под завязку, Гай сумел там хорошенько отдохнуть. В древнем курортном центре, куда англичане уже два века ездили принимать морские ванны, было спокойно и уютно. Не верилось, что совсем рядом, за проливом, царит настоящий ад. Там, на крошечном плацдарме у Дюнкерка, шли тяжелые бои, и для остатков экспедиционного корпуса каждый день мог стать последним. В воздухе свирепствовала немецкая авиация, упорно прорывавшаяся к кораблям, которые из последних сил защищали английские ВВС. Летчики-истребители выбивались из сил, делая по несколько вылетов в день, чтобы спасти транспортные суда, а оставшуюся без прикрытия пехоту люфтваффе бомбили буквально ежечасно. Английские солдаты, хотя и шокированные неожиданным переходом от сидячей войны к настоящей, держались стойко. Но попав в окружение, пехотинцы уже ничего не могли поделать, и спешно эвакуировались, бросив всю технику.

С этого момента основная тяжесть войны легла на авиацию и флот. Каждодневные вечеринки в эскадрилье отныне ушли в прошлое, а летчики отдыхали лишь тогда, когда механики чинили их изрешеченные самолеты. Однако после капитуляции Франции накал воздушных налетов несколько спал, и график полетов стабилизировался – вылет, два дня отдыха, и снова вылет.

Воздушное командование тоже набралось опыта и научилось более-менее нормально организовывать рейды. Но все равно после каждого налета на территорию Германии или Франции бомбардировщики несли потери. К сентябрю из всего первоначального состава эскадрильи, начинавшего войну, Гибсон остался единственным. Но на место погибших и попавших в плен тут же приходили новые пилоты, продолжая дело своих предшественников.

В ноябре Гибсона, ставшего к тому времени одним из самых опытных пилотов-бомбардировщиков, неожиданно перевели в истребительную авиацию командовать звеном ночных перехватчиков. Охотиться за вражескими самолетами Гаю нравилось, и коллектив в новой эскадрилье подобрался замечательный. Летчики-истребители любили небо, хорошо умели летать и так же хорошо умели пить. Однако Гибсона тянуло обратно в бомбардировочную авиацию, и в сентябре сорок первого его просьбу неожиданно выполнили. Только направили не обратно в родную часть, а во вновь сформированную тренировочную эскадрилью.

И вот, впервые за последний год, Гибсон снова летит бомбить Германию. Вдали показался голландский берег, и Гай отвлекся от посторонних мыслей, предельно внимательно ведя машину. Высота полета над землей не превышала сотни футов, лишь иногда пилоты поднимали самолеты повыше, чтобы оглядеться, и «галифаксы» постоянно рисковали налететь на высокое дерево или телеграфный столб. Ориентироваться при таком бреющем полете сложно, но к счастью, над Голландией летчики могли легко определить направление по многочисленным каналам, служившим отличными ориентирами.

Малая высота спасла британцев от ночных истребителей немцев, и к тому же, как это ни странно звучит, самолеты укрывались за деревьями от немецких зенитчиков. Лишь три машины из всей эскадрильи в эту ночь было сбито по пути к цели, и еще два «галифакса» получили повреждения, заставившие их повернуть домой.

Миновав Голландию, звено полетело вдоль Рейна, обходя по пути затемненные города, опасные не только аэростатами заграждения и зенитными батареями, но и высокими трубами. Маршрут полета долго и тщательно планировался, чтобы обойти стороной все известные позиции немецких зенитчиков и проникнуть через бреши в системе ПВО. Самолеты старательно облетали все мало-мальски важные объекты, а также баржи с зенитками.

Гибсон привел свой самолет к плотине Мёне в назначенное время, но не спешил атаковать, поджидая отставшие машины. Из девяти самолетов первой волны, взлетевших в Англии, до цели добралось восемь. Впрочем, как потом выяснилось, второй и третьей волне повезло меньше. В каждой из них осталось лишь по четыре бомбардировщика из шести.

Вся плотина, а также окрестные холмы были утыканы зенитками, поэтому бомбардировщики рассредоточились и барражировали среди холмов, вне видимости немецких зенитчиков, и дожидались своей очереди атаковать.

Первым, естественно, повел машину к цели сам командир. Поднявшись повыше, Гибсон сделал круг, заходя к водохранилищу, и спикировал к воде, набирая скорость. В это время штурман, не отрывавший взгляда от световых пятен, скользивших по водной глади, подавал команды пилоту:

– Ниже, ниже, еще чуть ниже. Так держать.

Теперь основная роль отводилась бортинженеру, следившему за спидометром. Он должен был, колдуя с закрылками и сектором газа, удерживать машину точно на нужной скорости.