На пути «Тайфуна»

Старшина, после того как узнал, что за ценную находку ему светит как минимум медаль, проникнулся ко мне глубокой симпатией. Он достал свой гроссбух и объяснил мне, какие ружья как называются и где изготовлены.

Наиболее многочисленные ПТР, как я и предполагал, были немецкими. Они назывались PZB-39. Конечно, это ружьишко дрянное, и для борьбы с танками оно не годится. Слишком маленький калибр позволяет пробивать броню только у легкой техники, да и то на небольшом расстоянии. Даже прицельная дальность у него составляет всего четыреста метров. Но советские ПТР только начинают производить, и когда их нам пришлют, неизвестно. А на безрыбье, как известно, и рак рыба.

Еще в наличии были польские UR. Хитрые ляхи обозвали их так, чтобы создать впечатление о том, что они предназначены исключительно на экспорт в Уругвай. Но габариты у этого ружья слишком большие, к тому же я не был уверен в том, что немецкие патроны к нему подойдут. А вот чешскую MSS я забрал с удовольствием. Сделанная по схеме Булл-Ап, она выглядела футуристично, а главное, была короче немецкой сантиметров на сорок.

Нагрузив своих бойцов оружием, я без особой надежды поинтересовался у старшины, можно ли где-нибудь раздобыть зимнюю одежду на сотню человек. У меня появилась кое-какая задумка, которую хотелось испробовать. К счастью, оказалось, что этой ночью пришел эшелон с различной амуницией, и среди комплектов обмундирования были и теплые вещи. За ними мне пришлось идти в другой подвал. Бумажка, написанная адъютантом комдива, и здесь оказала волшебное действие. Я взял сто штук телогреек, ватных штанов и недавно появившиеся в армии шапки-ушанки. Кладовщик заодно хотел мне всучить валенки и шерстяные носки, но это в мои планы пока не входило.

Бойцы, увидев, что я для них взял, немного оторопели. Даже без прогнозов погоды было очевидно, что как минимум пару недель будет достаточно тепло.

– Неужели нас отправляют в партизаны? – недоуменно спросил кто-то из молодых бойцов.

– Куда надо, туда и отправят, – сердито перебил его сержант. – Бери, запас карман не тянет. Скоро по ночам холодать будет, а на передовой вещевых складов не бывает.

Запасшись всем необходимым, я отправился искать комбата, который уже должен был подъехать. Хотя у него и имелась рация, но секретные сведения по ней вряд ли сообщали, так что я смогу первым рассказать ему последние новости.

Выслушав мой доклад, Сергей приказал поднимать бойцов и выдвигаться к селу Василево, не дожидаясь, пока другие роты отдохнут. Я был с ним полностью согласен. Действительно, сейчас каждый час на счету.

Уже выходя из поселка, я вспомнил, что хорошо бы иметь при себе немного бензина или солярки. И костер можно быстро развести, и дымовую завесу устроить, а если понадобится, то и вражеский дзот запалить. Но волновался я напрасно. Сержант Стрелин, к которому я обратился с такой просьбой, заявил, что у его «пожарной команды» теперь всегда наготове заполненные канистры.

Еще меня волновал вопрос о распределении снайперских винтовок. Всех лучших стрелков мы назначили пулеметчиками, а давать снайпер-ку новичкам не очень хотелось. В конце концов, я взвалил проблему на взводных. Они должны лучше меня знать способности своих подчиненных. Раздав им по одной винтовке, четвертую я вручил Авдееву. Правда, у него уже есть автомат, но ничего страшного. Чем больше у него оружия, тем лучше он сможет выполнить приказ по охране бесценного объекта, то есть меня.

В Василево нас встретил комполка. Личному составу, уставшему после трехчасового перехода, он дал полчаса отдыха, а меня повел в свой штаб, по пути объясняя цели предстоящего наступления. Атаковать Торопец в лоб было нежелательно, так как немцы успели укрепиться на мостах через реку Торопа. Поэтому нам придется обойти с севера озеро Яссы, пройти через Лужи, где, по данным нашей разведки, врагов уже не осталось, и занять Городок. Когда мы дошли до штаба и я смог рассмотреть карту, оказалось, что «Лужи» и «Городок» это названия местных сел.

Батарея сорокапяток, которую нам обещали в поддержку, уже ждала здесь и была готова выступать. К ней прилагался корректировщик вместе с рацией, так что теперь мы сможем поддерживать связь и с комбатом, и со штабом полка. Как я и надеялся, представителем артиллерии был Гусев, с которым мы уже успели сдружиться.

Рука лейтенанта была перевязана, зато на груди сверкал новенький орден Красной Звезды и еще медаль «За отвагу», которых раньше не было. Радиостанцию, которой он так гордился, заменила новая – тоже Torn, но другой модели. Поговорить с ним я смог, только когда рота опять двинулась в путь. Расположившись с комфортом в небольшой бричке, мы поделились последними новостями.

Как я и предполагал, орден Гусеву дали за уничтожение вражеского штаба дивизии, а медаль за разгром колонны. Такая оперативность нас немного удивляла, но если учесть, что подобные успехи на фронте сейчас большая редкость, то понятно внимание, которое уделили герою этих операций.