На пути "Тайфуна". Трилогия

  -- Передвижные? - Заинтересовался я. - Это как они передвигаются? Я не технарь, но знаю, что электростанция, это большое здание, и с места его не сдвинешь.

  -- Так они на железнодорожном ходу, - пояснила Георгиевна. - Все оборудование размещают на платформах или в вагонах, а пар берут от паровоза. Такой энергопоезд дает тысячу киловатт, и на первое время его хватает, чтобы обеспечить основные службы небольшого города.

   Допив чай, и аккуратно доев последнюю крошку, я поблагодарил хозяюшку и, наконец, открыл дверь в комнату брата. Включив керосинку, я осмотрелся. В комнате все осталось прибрано и чисто, прямо как до войны, когда я последний раз приезжал в отпуск в Москву. Только прибавились светомаскировка на окне и самодельная печка-буржуйка, рядом с которой высилась маленькая поленица и стоял ящик с углем. Вот и хорошо, прогрею комнату, и можно будет спать даже без ватника.

   Разведя огонь, я вспомнил про соседку, наверное, мерзнущей в холодной комнате.

  -- Ольга Георгиевна, - окликнул я её. - Вы там не мерзнете?

  -- Всеволод Георгиевич, а у нас железная печка тоже есть - отозвалась из кухни старушка. - По ордеру в домоуправлении выдали. А уголь в котельной берем, там его еще с прошлого года много осталось.

   Ну и славно, тогда волноваться не о чем. А вот, кстати, кто-то входную дверь открывает.

   Это же Анка, полтора года её не видел! А ведь почти не изменилась. Не сказать, что сильно похудела, несмотря на войну, да и вид хоть и усталый, но весьма довольный. Зеленые глаза все такие же веселые, вот только взгляд стал очень ответственным, впрочем, как и у многих молодых людей, внезапно повзрослевших в этом году.

  -- Аня, Анечка, - обнял я дорогую племянницу. - Как же я тебе рад. Давай, топай в родительскую комнату, там согреешься.

   Когда девочка сняла полушубок, я чуть не задохнулся от радости и удивления, увидев на петлицах военфельдшерские кубики. Как это она успела, ведь даже Зоя военфельдшером еще не стала, потому что не захотела доучиваться на ускоренных курсах и отправилась на фронт обычной медсестрой. За что же студентке-историку такое счастье?

   Наверно вид у меня был настолько изумленный, что Аня звонко, совсем как в детстве рассмеялась:

  -- Дядя, не удивляйся, - разница в возрасте у нас не такая уж и большая, так что с Аней мы на ты. - Это для маскировки. Мне по работе с разными ведомствами приходится контактировать, донесениями там обмениваться, и прочее. Но не всем сотрудникам положено знать, чем я занимаюсь, а на врача никто внимания не обратит.

  -- Ах, вот как. - Надеюсь, я не подал виду, что несколько разочарован. Ну да ладно, она хоть и не врач, но тоже полезным делом занимается, хотя о подробностях лучше не спрашивать. Понято ведь, что наркоминдел все полученные донесения наверняка в разведуправление пересылает, а генштаб, в свою очередь, иногда своими сведениями с наркоматом делится. Ох, а ведь дите-то, наверно, некормленое. - Анечка, ты кушать-то будешь?

  -- Нет, я уже в наркомовской столовой пообедала.

  -- Тогда садись, и скорее рассказывай про мужа. Сколько лет моему племяннику, и вообще, он старше меня, или младше?

   Вспомнив о своем супруге, Аня восторженно закатила глазки и уже было глубоко вдохнула, приготовившись рассказывать, но вдруг осеклась и, потупив взор, тихо сказала:

  -- Не знаю точно. Как-то, эммм, не пришло в голову спрашивать.

   Эх, Анка, Анка. Я же тебя с детства знаю, и хорошо помню, что когда ты не хочешь сказать правду, то начинаешь говорить очень тихо, почти шепотом. Ну ладно, со временем узнаю, что там за тайна.

  -- Тогда расскажи, чем он до войны занимался, - попросил я. - Меня уже поставили в известность, что зять инженер, а вот какого профиля? Что он проектировал, мосты, электровозы, дома? Или на заводе технологом работал? На каком, Тракторном, Баррикадах, не помню, какие еще в Сталинграде предприятия есть.

   Анка задумалась и, судя по тому, что молчала девочка секунд пять, ответ явно придумывала тут же:

  -- Это информация только для служебного пользования. Но в общих чертах, он изучал новые иностранные разработки, и для этого Саше приходилось выезжать за границу по чужим документам. И прежде, чем мы поженились, мне пришлось дать кучу подписок о неразглашении, вот.

   Ах, вот теперь понятно. Ну, можно подумать, мне до сих пор хранить секреты не приходилось. Да от тех же раненых такого, бывало, наслышишься. Эфир-то у нас на фронте быстро закончился, и вместо наркоза давали спирт. И, конечно, захмелев, пациенты то о новой технике сболтнут, или же контуженный командир похвастает, что с каким-то генералом недавно беседовал. В общем, кругом одна сплошная военная тайна, так что меня этим не удивишь. А однажды раненый разведчик вообще шептал в бреду про счетчик ионирующего излучения, и рвался искать какой-то прибор номер один, потерянный где-то под Демянском.