На пути в академию (СИ)

Восемнадцать человек, ровно столько оказалось первокурсников, принятых на факультет морской инквизиции. И девятнадцатым в этой группе оказался я. Сейчас я стоял в гостиной факультета и рассматривал своих будущих соучеников, или студентов, не знаю, как правильно их всех назвать.

Количество человек на нашем факультете было совсем небольшим, на других же факультетах училось от восьмидесяти до ста пятидесяти человек. И не одной представительницы слабого пола. Даже на боевом факультете были девушки, а на нашем — ни одной.

И ещё одно отличие было у нас от остальных. Самым знатным на факультете оказался Винсенте Эспаньеда, а он был всего лишь виконтом. Ещё присутствовали несколько баронов, а все остальные были, как и я, обычными сеньорами.

У Винсенте Маркуса Эспаньеды в нашей академии училась также родная сестра, на факультете целителей. Он в ней души не чаял, ведь они были двойняшками. Звали её Ариадна, была она, как и брат, светлокожей блондинкой, со светлыми глазами. Прибыли сюда они из королевства Наварра, из небольшого местечка, совсем рядом с границей Франции, где у них был родовой замок. Остальные ученики, в большинстве своем, прибыли из разных уголков Испании, были среди нас и баски. Баском был также и сам декан факультета.

Первым делом, после представления перед всей группой, меня ознакомили с перечнем изучаемых предметов и расписанием занятий.

Предметы подразделялись на две категории: общие и специальные. Отдельным блоком шла практика и совместные занятия с другими факультетами. Учёба длилась три года. На первый курс принимали в пятнадцать лет, а выпускали из академии, соответственно, в восемнадцать.

Общими предметами были: догматика, теология морали, введение в Библию, герменевтика, толкование Библии, церковное право и история церкви, философия, стилистика и гомилетика, а также каллиграфия, география и римская и греческая литература. К ним присовокуплялись иностранные языки: французский, голландский, итальянский и немецкий. Английский никому не был интересен, как язык невежественных и грубых людей.

Специальные дисциплины представляли: картография, навигация, кораблевождение, история морского дела, морское артиллерийское дело, морская тактика и несколько других, менее значимых, предметов.

Особое место занимала морская практика, которую устраивали в конце каждого учебного года. Для чего весь курс должен был выезжать в порт и отрабатывать полученные теоретические навыки в море. Но до этого было далеко, и меня это совершенно не пугало. Да и остальных учеников тоже. Почти каждый из них был сыном или внуком моряка, не раз и не два ходившим в море. Ничего странного в этом не было.

Те, кто имел возможность выбирать, стремились на другие факультеты, и кроме сыновей моряков, этот факультет никому не был интересен. Рыскать по морям, в поисках пиратов, чтобы восстанавливать справедливость, никому не хотелось. Хоть все и признавали это суровой необходимостью, но идти на факультет морской инквизиции никто не торопился.

Как бы там ни было, я был принят и безумно рад тому, что предстояло учиться на этом факультете. Кроме вышеперечисленных дисциплин, мне ещё предстояло изучать основы целительства, боевой магии, артефакторики и управления погодой, а также научиться вездесущему фехтованию. Особенно это актуально было для меня, да и другие юноши, несмотря на домашнее обучение и нанятых учителей фехтования, не могли похвастаться отличными навыками, находясь примерно на одном уровне с остальными.

Занятия длились с восьми утра до двух часов дня. По окончанию нас ждал обед, предоставлялся час на отдых, и дальше проводились занятия по практике или дополнительные факультативы с неуспевающими. Если таковые были…, а таковые, естественно, были.

При ближайшем рассмотрении здание академии оказалось не таким большим, как показалось вначале, и уж до описания и масштабов вымышленного Хогвартса ему было крайне далеко. Всё дело было в количестве учеников и сроках обучения.

Программы занятий в академии были рассчитаны всего на три года, и группы включали не больше ста пятидесяти человек. Факультет морской инквизиции был только создан, и наш первый курс был на нем единственным. Из — за этого и преподаватели, и мы сами сталкивались с различными организационными трудностями, которых у других факультетов, по понятным причинам, не было.

В частности, у нас не хватало преподавателей. Дисциплины в расписании были, а преподавателей не было. Толедо располагался далеко от моря, и никто из моряков не желал сюда ехать. Были, наверное, и другие причины, кроме этой.

Сидя на первых занятиях, я почти ничего не понимал, просто слушал и всё. Кто-то пытался отвечать, но в основном, также молча внимали, как и я. Наконец, все уроки закончились и мы отправились сначала на обед, а потом и в гостиную, которая у нас выполняла роль кают-компании, в современных представлениях. Меня сразу же окружили и стали по очереди представляться, называя имя и то место, откуда приехали.

— А ты и правда гачупин? — поинтересовался один из них, юркий чернявый сеньор, по имени Пако.