На пути в Эммаус. Надежда во времена неопределенности

Итак, голос «неузнанного Христа» звучит во всех столетиях, требуя, чтобы мы еще раз проанализировали основания своих разбитых надежд и угасших мечтаний и подумали, не является ли причиной наших нынешних горестей то, что воспринятые нами модели церкви и служения опираются на одностороннее и очень избирательное прочтение Писания. Подобно двум ученикам на дороге в Эммаус, мы часто «не веруем всему, что предсказывали пророки», отфильтровывая те элементы традиции, которые призывают нас воистину обратиться и стать сообществом, отбросившим своих идолов и получившим свободу для новой жизни во Христе. Одного критического анализа истории будет мало; нам необходимо спросить себя, что значит быть воистину «христианами» в наше время, когда высокотехнологичная, индивидуалистическая, ориентированная на успех западная культура более чем способна исказить наше прочтение Священного Писания. Такое подрывное влияние культуры подвергает нас опасности синкретизма, который нередко «освящает» и благословляет ценности и действия, прямо противоположные образцу подлинно человеческой жизни в Божьем Царстве, явленному нам в Иисусе из Назарета[42]. В этом контексте призыв распятого Христа — к тому, чтобы мы признали глупость небиблейских мечтаний о силе и славе и покаялись в том, как мы искажаем образ Христа, представляя Его миру, — доносится до нас как слово благодати, показывающее нам выход из тьмы века сего к новой, настоящей надежде. Как это может выглядеть на практике, хорошо описывает католический богослов Иоганн–Баптист Метц:

«Кризис (или недуг) церковной жизни состоит не только в том, что перемена сердца либо вовсе не происходит, либо происходит слишком медленно. Он состоит в том, что отсутствие такой перемены сердца скрывается под личиной веры, которая всего лишь верит. Воистину ли мы, христиане… меняем свои сердца? Или мы только верим в перемену сердца и скрываемся под плащом этой веры в христианское обращение, оставаясь, по сути, прежними? Живем ли мы как ученики Христа или, под прикрытием веры в христианское ученичество, ходим прежними, неизменными путями? Являем ли мы истинную любовь или всего лишь верим в любовь и, под покровом веры в любовь, остаемся теми же эгоистами и конформистами, какими были раньше? Разделяем ли мы чужие страдания или всего лишь верим в то, что их надо разделять, и под прикрытием веры в сострадание, сохраняем прежнюю апатию?»[43]

Возобновляя триалог

Я уже говорил о том, как испытующие вопросы, которые неузнанный пока Христос задает двоим ученикам, заставляют современных христиан задуматься и спросить себя, есть ли им что сказать своим спутникам на современной дороге в Эммаус. Еще в 1851 году поэт Мэтью Арнольд в своем стихотворении «Беper Дувра» описал, как Море Веры «отступает и ревет… в тягучем споре» и предсказал, что этот отлив породит мир, куда «не входят ни любовь, ни свет, ничьи надежды, ни покой, ни боли облегченье». Чувствуя, что время веры в Европе подходит к концу, Арнольд понимает, что этот ключевой разворот будет иметь серьезные последствия для всей культуры в целом и в памятных многим строках описывает как раз то, что чувствуют путники на дороге в Эммаус и что я попытался описать на предыдущих страницах:

Мы здесь, как на темнеющей арене, Где всё смешалось: жертвы, палачи, Где армии невежд гремят в ночи[44].