На пути в рай

Абрайра весь день тревожилась, напрягалась и потому очень устала. Когда к ней обращались, нужно было повторить два — три раза, чтобы она ответила. После того как Мавро лег спать, Перфекто спросил:

— Что у тебя на уме, сестренка?

— Я только… не знаю. Хочу ее. Хочу эту планету!

— Да, — энергично подхватил Перфекто. — Понимаю. Я тоже чувствую это.

Абрайра спросила:

— Помнишь, каково жилось в нашем поселке, в Темуко, когда мы были детьми? У нас ничего не было! Абсолютно ничего, что можно было бы назвать своим! Капитан Гуэррера давал нам одежду или игрушки, но ничего не принадлежало мне — мне одной. Давая нам обувь, он всегда повторял: «Не забывай делиться с другими». Мне это было ненавистно.

— Знаю, — сказал Перфекто. — Я тоже это ненавидел. Нас создали, чтобы мы защищали свою территорию, а потом ничего нам не дали.

Абрайра рассмеялась.

— Помнишь, как мы детьми прятали вещи под кроватью? И время от времени приходил Гуэррера и все отбирал. Я нашла в канаве куклу и несколько месяцев прятала ее; она мне была нужна не потому, что была красивая, чистая, вовсе нет — она была моя.

Перфекто улыбнулся.

— Si. Гирон и его палки. Помнишь, как он приносил домой палки. Ничего особенного в них не было, простые палки. Если он еще жив, я думаю, у него дома их горы.

— Вот что я чувствую, — сказала Абрайра. — Хочу эту планету, как Гирон хотел свои палки. Хочу дом. Так хочу, что ни о чем другом не могу думать! Если мы выиграем эту войну, я, наверное, умру от радости.

— Ах, — сказал Перфекто, — как было бы хорошо! Иметь целую планету в своем распоряжении. Это желание — наша сущность. Никогда не думал, что захочу чего-нибудь так сильно. Но убивать ябандзинов я не хочу. Мне жаль того, что с ними случится, когда мы достигнем Хотокэ-но-Дза.

* * *

На третий день, продолжая идти вдоль берега, мы увидели первые признаки цивилизации: в море уходил причал, и на камне был нарисован один японский иероглиф, одно слово. Я не знал, что оно означает, но, казалось, это предупреждение. Над иероглифом был нарисован белый самурайский меч, а еще выше — кровавый глаз.

Мы остановили машину и долго смотрели на эти символы.

— Как ты считаешь, это предупреждение? — спросил Перфекто.

— Не знаю, — ответила Абрайра, — но мы явно недалеко от Хотокэ-но-Дза. Может, всего в нескольких километрах.

— Нет, — сказал Мавро, — не думаю. Мы не можем оказаться так близко. Я долго изучал карту. Видимо, нам еще километров двести.

Абрайра сказала:

— Хочешь пойти вперед вслепую? Мы даже не знаем, виден ли город с берега. Не хочу наткнуться на мину или нейтронную пушку.

— Может, в городе не осталось никакой защиты, — с надеждой предположил я. — Может, наши компадрес уже добрались до города и уничтожили всю автоматическую защиту. Во время схватки мы встретили в пустыне столько ябандзинов, словно все мужское население покинуло город. Похоже, его остались защищать только женщины, старики и дети. И, конечно, десять тысяч колумбийцев, если они уже высадились.

— Нет, защита не уничтожена, — возразил Перфекто. — Даже если Гарсон успел добраться. Он сказал, что битва будет на девятый день после выхода из Кимаи-но-Дзи. Это завтра утром. И даже если по какой-то причине Гарсон решил напасть на город раньше и захватил его, он не станет уничтожать защиту; наоборот, постарается как можно быстрее восстановить ее, чтобы не опасаться мести «Мотоки» или возвращающихся ябандзинов.

Я нервничал при мысли о защите, управляемой на расстоянии. К такой задаче меня не готовили, я видел это только в симуляторе, и единственный реальный эпизод — оборона Кимаи-но-Дзи — доказал мне, что я не готов к сражению. Я не хотел идти на юг.

Абрайра сказала:

— Направимся в глубь суши и посмотрим, не найдем ли следы Гарсона. Если армия прошла к городу, должны остаться взорвавшиеся мины и уничтоженные пушки.

Мы отвернули от моря и двинулись через деревья. Нам потребовалось два часа, чтобы преодолеть десять километров джунглей, потом джунгли поредели и сменились травянистой равниной. Я порылся в карманах и нашел камешек, который подобрал в Кимаи-но-Дзи. Сидел и смотрел на маленькую красную головку цветной капусты.

Мавро увидел и спросил:

— Что это?

— Рубин, — ответил я, и все обернулись ко мне. — Я нашел его в Кимаи-но-Дзи. Похоже, здесь это не редкость. На планете присутствуют все металлы. Рубин, изумруд — это всего лишь кристаллы кварца с примесью меди или железа. Здесь они ничего не стоят.

— Ха! — сказал Мавро. — Настоящий рубин? Имеет смысл — да еще со всеми этими металлами. Может, здесь в каждой реке золото, а на каждом заднем дворе груды рубинов, а мы ничего и не знали.

Мы двинулись дальше, и я подумал: возможно, он прав.