На пути в рай

— Он сумасшедший. Плохо сражаться с человеком в таком состоянии. Ты можешь перерезать ему горло, а он еще пять минут будет рвать тебя, прежде чем поймет, что умер. Пусть успокоится. Тогда его будет легче убить.

— Жаль, что мы потеряли твой нож, — заметил Перфекто.

Я посмотрел на свою руку и понял, что это действительно так.

— А где же он?

— Его подобрал самурай. Однако в другой рукав он не догадался заглянуть.

Перфекто был прав. Нож на левом запястье по-прежнему был на месте. Но все равно было жалко. Нож был прекрасен. Мы шли и по пути подбирали части защитного снаряжения, которые я разбрасывал на бегу.

В боевом помещении нас ждал Кейго. Он посмотрел на нас и передал кому-то в комлинк:

— Они здесь.

Абрайра сидела на месте водителя, Завала — рядом с ней. Он протянул руку, чтобы коснуться ее, утешить, однако так и не решился. Шлема на Абрайре не было. Лицо было измученное и встревоженное. Серебряные паутинки в ее глазах, казалось, расширились, и глаза перестали быть человеческими.

Мавро хлопнул меня по спине и похвастал:

— Какой сюрприз! Видели бы вы дона Анжело! Он махал ножом, нисколько не заботясь о здоровье и самочувствии Люсио! И чуть не отрезал ему голову. Удивительно! Посмотрите: на нем кровь! Можно подумать, он забил свинью.

Мавро считал, что это забавно. Я взглянул на свою защиту и увидел, что она действительно забрызгана кровью.

Абрайра странно посмотрела на меня, будто собираясь сказать что-то, но передумала. Кейго скомандовал:

— Все вниз! На колени! — Он извлек меч и указал на пол перед собой. Мы осторожно подошли к помосту, глядя в землю, и склонились перед мастером Кейго. Он долго смотрел на нас.

Перфекто понимал самурая лучше нас всех. Он прижался лицом к полу и закричал:

— Прости их, хозяин, потому что они действовали в порыве гнева!

Кейго тяжело дышал сквозь зубы, потом спокойно спросил:

— Что они сделали?

— Напали на Люсио и разрезали ему лицо — но они помнили твой приказ и не убили его.

Наступило неловкое молчание. Кейго смотрел на нас. Потом сказал:

— Нужно было предварительно подумать. Нужно сначала думать, потом действовать.

— Но… ты сам учил нас, что не должно быть никакого разрыва между мыслью и действием, — сказал Мавро. — Ты хорошо научил нас.

Кейго закричал по-японски: крошечный прибор у него на воротнике ожил и начал переводить:

— Вы действовали безответственно и напали преждевременно. О чем вы думали? Где ваша честь?

Такая постановка вопроса мне показалась странной. Я не понимал, почему это мы поступили бесчестно, напав на Люсио.

Мавро заявил:

— Я бы отомстил за свою честь, только если бы убил их!

— Но ты обесчестил бы своих нанимателей, если бы преждевременно убил этих людей! — заорал Кейго. Потом он успокоился и сказал более мягким тоном, словно спорил с другом: — Корпорации «Мотоки» нужно, чтобы все были живы, ne? О чем вы думали? Если восстановите свою честь, убив этих людей сейчас, вам придется совершить харакири. Но этого не должно случиться! Если вы убьете их, а потом умрете от собственных рук, вы заберете у корпорации «Мотоки» десять жизней. Вы навсегда опозорите себя. Вы не выполните своих обязательств перед корпорацией! Или вы хотите убить этих людей сейчас, а потом героически умереть в битве? Хотите стать Божественным Ветром-камикадзе и умереть героически? — Кейго широко раскрыл рот, чтобы мы видели его язык. В отвращении сморщил лицо. — Никто не может с уверенностью ожидать героической смерти камикадзе. Вы не должны так думать.

Итак, я вижу только один путь, на котором вы сохраните свою честь… Конечно, можете убить их сейчас, потом отличиться в битве, а после войны совершить харакири. Но это очень неопределенный план, в нем нет уверенности. К тому же, даже если вы сумеете отличиться в битве, вы никогда не будете знать, какой ущерб могли бы нанести убитые вами люди нашим противникам ябандзинам. Вы можете показать чудеса храбрости в битве, но нельзя быть уверенным, что вы себя оправдали, что точно сделали больше, чем те люди из другой команды, которых вы собирались убить. Возможно, вы так считали в гневе, но сейчас он уменьшился, и вы видите, что ни один из этих путей не ведет к чести!

Мавро ответил с горечью в голосе:

— Я не об этом думал. Мне казалось: мы убьем этих людей, а потом ты простишь нас. Ты должен был понять, что мы должны отомстить за себя.

— Я… понимаю, — сказал Кейго. — Я тоже отомстил бы за себя. Но… единственный путь, на котором вы можете отомстить своим врагам и выполнить свои обязательства перед «Мотоки», единственный путь, который я вижу, — это ждать окончания войны. Вы сразитесь с ябандзинами, а потом убьете своих врагов. Так вы оплатите долг чести корпорации и отомстите за свою личную честь. Вы ведь не станете терять свои жизни в харакири, ne? Все очень просто. — Он улыбнулся, как будто объяснил простую истину умственно отсталым детям, и теперь надеется, что они поняли.