На путях к Богу живому

В жизни почти каждого человека, вне зависимости от того, считает он себя верующим или нет, почему-то наступает момент, когда вдруг оказывается, что он просто не может не упасть на колени, не может, еще не зная, что такое молитва, не начать обращаться к Богу именно с молитвой.

Сам не зная, почему это ему так необходимо, человек начинает искать Бога — не потому, что без Него он не в силах объяснить мир вокруг себя, но по каким-то совершенно иным причинам.

Нередко это случается с людьми, которые еще вчера и подумать не могли, что в них проснется религиозное чувство. И происходит это не в стародавние времена, а именно в XX веке.

В течение последних столетий"наука, — как писал В. И. Вернадский, — неуклонно захватывала области, которые долгие века служили уделом только философии и религии". Так, в XV веке Христофору Колумбу и даже Фернану Магеллану не раз приходилось выслушивать обвинения в том, что они отстаивают и распространяют воззрения, не совместимые с христианской верой и поэтому не соответствующие действительности. Не одни только католики видели в науке врага: в XVI веке Мартин Лютер и Максим Грек, опираясь на библейские тексты, резко выступали против утверждения о шарообразности Земли.

Хотя их взгляды в литературе для невзыскательного читателя продолжали тиражироваться довольно долго, однако еще при жизни погибшего в 1521 г. Магеллана богословы в этом вопросе из наступления переходят в оборону. Библейские тексты повсюду в Европе начинают интерпретироваться таким образом, чтобы стало ясно, что они не противоречат той научной истине, которая неподвластна решениям каких бы то ни было инстанций и открывается вне зависимости от мнения того или иного иерарха.

В начале XVIII столетия Исаак Ньютон еще верит в Бога, хотя и декларирует, что исповедует эту веру по–своему, а Пьер–Симон Лаплас в последние годы того же века прямо говорит о том, что Бог — это гипотеза, в которой он для объяснения устройства солнечной системы просто не нуждается. Именно этими словами ответил он на вопрос Наполеона (без сомнения, не случайный, ибо Лаплас умел писать о звездном небе с огромным, почти библейским воодушевлением и восторгом), почему в его книге"Изложение системы мира"нет ни слова о Боге.

Однако оказалось, что христианство только выигрывает от того, что наука выходит из-под контроля богословия. По мнению Вернадского, в наше время — когда стало ясно, что"христианство не одолело науки в ее области", — под влиянием науки и прежде всего благодаря, казалось бы, проигранной борьбе с ней оно в действительности только"глубже определило свою сущность".

Именно сегодня"понимание христианства начинает принимать новые формы, и религия поднимается на такие высоты и спускается в такие глуби души, куда наука не может за ней следовать", — пишет Вернадский. И действительно: религия утрачивает роль сакрального знания, которую она взяла на себя еще в эпоху фараонов в Древнем Египте, и наконец становится верой в подлинном смысле этого слова, приобретая чисто евангельское измерение.

"Мы знаем, что с Моисеем говорил Бог, — восклицают фарисеи в Евангелии от Иоанна в рассказе об исцелении слепорожденного. — Сего же не знаем, откуда Он". И в другом месте:"Я знаю, что он воскреснет в воскресение, в последний день", — говорит Марфа Иисусу о своем умершем брате. Как в том, так и в другом случае Иисус задает (и исцеленному от слепоты, и Марфе) один и тот же вопрос:"А ты веришь?"

Общеобязательное и нормативное знание о Боге теряет всякий смысл, на его место приходит личная вера каждого. Теряют смысл и любые попытки доказательства бытия или небытия Божия."И какое мне дело, — писал Семен Франк в книге"Непостижимое"(1939), — до холодного"Бога нет", если Ты, Боже, еси".

Двадцатый век оказывается эпохой, когда Бог перестает (вероятно, раз и навсегда) быть Тем, о Ком говорят и думают в третьем лице. Об этом практически одновременно заявляют три такие разные мыслителя, как С. Франк, Мартин Бубер и французский иезуит о. Франсуа Варийон. Бог — это Toi (Ты), которое никогда не превращается в Lui (Он), говорит отец Варийон."Говорить о Боге в третьем лице… кощунство; ибо это предполагает, что Бог отсутствует, не слышит меня", — пишет Франк. Бубер говорит о том, что идея Бога есть"человеческий шедевр", однако есть еще и действительность, которая намного превосходит эту идею, но открывается только в личных отношениях между человеком и Богом. В отношениях"Я — Ты", которые каждый из нас должен выстроить самостоятельно.

В этой связи становится ясен смысл евангельских слов:"И отцом себе не называйте никого на земле: ибо один у вас Отец, Который на небесах"(Мф 23:9). Иисус говорит здесь, что отношения между каждым без исключения человеком и Богом уникальны и поэтому не могут строиться при помощи посредника.