На путях преисподней

Тонкая золотая лента, словно под цвет крапинкам в карих глазах, охватывала его голову, не давая волосам падать на лицо. Пояс из золотистого металла стягивал на талии свободное белое сюрко. Штаны и рубаха бордового цвета, сапоги из кожи невероятной белизны… В этом наряде Эйрик еще сильнее походил на Кедрина.

— Ты не голодна? — спросил он с легкой улыбкой.

— Как ты вошел?

— Прости за вторжение, — Эйрик виновато склонил голову. — Но я беспокоился о тебе.

— Как ты вошел? — повторила она. Ее рука скользнула под покрывалом к груди, пальцы стиснули талисман.

— Дверь была не заперта, — пожал плечами Эйрик. — Я постучал, ответа не последовало, и я решил оставить поднос. Ты проснулась прежде, чем я ушел.

Уинетт нахмурилась. Неужели она и вправду оставила засов открытым? Но она ясно помнила, как задвигала защелку. Итак, засовы для него не преграда. Пару мгновений она раздумывала, не потребовать ли с него объяснений, но отказалась от этой мысли и покосилась в сторону угощения.

— Спасибо.

Может быть, теперь он уйдет… Но Эйрик не выказывал готовности удалиться. Напротив, он уселся у нее в ногах. На губах играла светская улыбка.

— Надеюсь, дождь скоро прекратится. Погода ужасно давит, верно?

Уинетт кивнула, ощущая, как покрывало натягивается, прижатое его весом. И с ужасом подумала, что будет, если оно соскользнет.

— Прошу, — он кивком указал на поднос, — поешь немного. Я не хочу, чтобы ты морила себя голодом.

— Я… — Уинетт изо всех сил вцепилась в покрывало, — я не одета.

Золотые искорки в глазах Эйрика затанцевали. В его взгляде, скользнувшем по обнаженным плечам молодой женщины, читалось откровенное восхищение. Но улыбка тут же стала грустной. Он встал, всем видом выражая смущение.

— Может, тебе принести платье? Я бы хотел немного поговорить с тобой… Признаюсь честно, я чувствую себя виноватым, что так надолго оставил тебя одну.

С этими словами, не дав ей возможности возразить, Эйрик направился в прихожую и вернулся с платьем. Оно было бордовым, и казалось, специально сшито под пару к его наряду. Разложив платье на кровати, он вновь удалился, закрыв за собой дверь.

Похоже, так просто от него не избавиться. Уинетт поставила поднос на пол и вскочила с постели, желая как можно скорее одеться. Прикосновение мягкой материи возвратило чувство защищенности, хотя вырез показался слишком глубоким, да и шелк был совсем легким. Такое платье она могла бы надеть для Кедрина, но не хотела носить в присутствии… кого-либо другого. Она вернулась в постель, ища укрытия среди покрывал.

— Можно войти?

Понимая, что выбирать не приходится, она ответила утвердительно. Эйрик вошел и тут же снова уселся в ногах. Уинетт съела немного жареной телятины — скорее для того, чтобы скрыть волнение, чем унять голод.

— Вина? — он взял кувшинчик и наполнил оба бокала. На миг его лицо оказалось совсем рядом. Уинетт подцепила на вилку овощей. Близость Эйрика тревожила. Что-то в нем едва заметно переменилось. Что именно, она не могла понять. Кажется, появилась уверенность, проявления заботы стали более настойчивыми и менее робкими.

— Чудесное вино, — он поднял бокал, втянул ноздрями аромат, затем пригубил и блаженно вздохнул, наслаждаясь букетом. — Не желаешь попробовать?

Уинетт взяла бокал и сделала глоток. Эйрик не обманывал. Вино было легкое, немного шипучее. Пузырьки приятно покалывали язык.

— Что с тобой сегодня?

Похоже, вопрос не столь невинный, как кажется. Интересно, знает ли он ответ? Если у Эйрика есть власть над водоемом — безусловно.

— Я устала, — просто проговорила Уинетт. Скрывать не имело смысла, и она добавила: — Я ходила к водоему.

Идеальные дуги его бровей вопросительно поднялись.

— И попробовала воспользоваться талисманом, как я советовал?

Уинетт кивнула.

— Судя по твоему невеселому виду, результат тебя не порадовал?

В его голосе не было даже намека на двусмысленность, а лицо выглядело не на шутку озабоченным.

— Да, — ответила она.

— И что ты видела?

— А ты не знаешь?

Уинетт прикусила язык. Конечно, не следовало это спрашивать. Она понятия не имела, как это у нее сорвалось. Впрочем, злиться на себя было поздно, и она торопливо попыталась скрыть досаду.

— Откуда? — Эйрик прищурился, на карих радужках плясали золотые огоньки. Он снова вскинул брови с невинным и непонимающим видом, и на лбу собрались морщинки. — Водоем показывает то, что показывает. Я над ним не властен.

Уинетт сосредоточенно разглядывала бокал, пытаясь собраться с мыслями. Сейчас не стоило раскрывать свои подозрения и сердить Эйрика.

— Я подумала… — осторожно проговорила она, — ты можешь знать.

Эйрик покачал головой.

— Откуда? Меня там не было.

Уинетт пожала плечами.

— Прости. Меня смутило то, что я видела.

— И что же ты видела? — настойчиво повторил Эйрик.

— Снова только вероятные события.

— Талисман не заставил его показать истинную реальность? — он нахмурился сильнее, глаза потемнели.

— Нет, — сказала Уинетт, поняв, что он ждет ответа.