На путях преисподней

Теперь он был человеком не более, чем его противник. Он стал вместилищем силы — грозной и беспощадной. И Ашар, похоже, понял это. Огонь торжества в желтых глазах угас. Клинок Кедрина со скрежетом скользнул по багровому лезвию, юноша шагнул навстречу противнику и толчком направил острие вверх, прочертив по груди врага полосу до самого подбородка. Ашар отскочил, из раны выступила зловонная кровь. Кедрин снова замахнулся, целя противнику в голову. Голубая сталь сверкнула почти у самого основания витого рога. Ашар разинул пасть, в его глазах застыло недоумение. Еще удар — и кончик рога покатился по полу. Желтоглазый бог пытался отражать атаки, но меч Друла оставлял все новые отметины на его теле. Кедрин снова теснил его вдоль нефа. Торс и плечи Ашара лоснились от крови, визг ярости и досады многократно усиливался эхом.

Наконец владыка преисподней повернулся и побежал. Кедрин устремился вдогонку. В дальнем конце зала Ашар распахнул еще одну дверь и бросился туда.

Этот зал был еще более темным, его своды уходили вверх и терялись во мраке. Черные каменные стены словно поглощали кровавое сияние свечей в люстрах и канделябрах. Высокие подсвечники окружали исполинский базальтовый трон. Здесь Ашар обернулся. Кедрину почудилось, что во взгляде властелина преисподней мелькнуло отчаяние. Он почти перестал атаковать и лишь отражал удары юноши. Искры снова озарили темноту, точно фейерверк. Один из подсвечников упал, и расплавленный воск кровавой лужей растекся по полу. Поймав момент, когда Кедрин уворачивался от сбитой свечи, Ашар вновь попытался пронзить его мечом, но и на этот раз его противник успел уклониться.

Следующая атака Избранного заставила Ашара отскочить назад. Копыта выбили короткую дробь по каменным плитам, Ашар запнулся о подножье своего трона и чудом удержал равновесие. Пятясь, он поднимался все выше, пока его бедра не коснулись края сидения. Дальше отступать было некуда. Он взревел, лицо Кедрина обдало зловонием, меч взлетел над головой. Сталь отразила пламя свечей и запылала, словно клинок был из огня.

Кедрин шагнул на первую ступень лестницы, ведущей к трону. Все его мышцы напряглись. Он снова поднял меч и бросился на врага, словно не замечая падающего на него клинка. Острие вошло в брюхо Ашара. Кедрин со всей силы толкнул рукоять, как будто хотел заодно пронзить базальтовое сидение. С ним была вся мощь Эстревана, благословение Госпожи. Он вложил в этот удар возмездия всю свою боль и ярость. Склонившись у подножия трона, он почувствовал, как меч Ашара опускается ему на спину — уже безвольный, бессильный причинить ему вред. Ашар выпустил свое оружие. Когтистые лапы вцепились в сияющее лазурью лезвие, пригвоздившее властелина преисподней к его нечестивому трону. Копыта яростно забили у самого лица Кедрина. Откатившись в сторону, он увидел, как меч Ашара, крутясь, скользит по полу. Юноша приподнялся, огляделся и медленно встал на ноги, не сводя глаз с существа, которое верещало и корчилось перед ним.

Меч Друла пронзил хозяина преисподней насквозь. Вцепившись в его рукоять, Ашар выл, словно лазурное сияние, исходящее от талисмана, жгло его скрюченные пальцы. Оно все ширилось, обволакивая лазурью повелителя лжи и его трон. Ашар выпустил меч и конвульсивно прижал ладони к груди. Глаза сощурились, из уголков брызнули кровавые слезы. Движения становились все более вялыми. Наконец он обмяк и затих, руки повисли по бокам, уродливая голова свесилась на грудь. Кедрин оглядел поверженного врага, но так и не смог убедиться, что тот мертв. Он посмотрел по сторонам в поисках клинка, чтобы снести противнику голову.

И увидел, что на полу лежит меч Ашара. Сталь отражала голубое сияние, но сама уже не светилась. Паучья лапа на его навершии разжалась, и талисман, который прежде носила Уинетт, покатился по каменным плитам. Казалось, он только и ждал момента, чтобы покинуть нечестивое творение бога обмана. Кедрин положил Камень на ладонь и ощутил, как в нем слабо трепещет жизнь.

Он забыл об Ашаре, ярость покинула его, глаза наполнились слезами.

— Уинетт! — простонал юноша и медленно побрел к двери. Ноги перестали повиноваться, словно налились свинцом.

Когда Кедрин покинул тронный зал, талисман засиял ярче, трепет стал более заметным. Крепко сжав его в руке, молодой король шел меж мраморных колонн. Рот, казалось, забило пеплом.

Тепшен стоял на коленях у тела Уинетт. Он уже успел надеть на нее разорванное розовое платье. На животе ткань густо пропиталась кровью.

— Ашар повержен, — глухо произнес Кедрин. Опустившись рядом с Тепшеном, он вглядывался в милые черты, которые покинула жизнь, и слезы застилали его взор.

Кьо казался осунувшимся от горя. Он смотрел, как его друг гладит золотые волосы своей жены. Потом Кедрин поцеловал холодные губы Уинетт и закрыл ей глаза, не в силах больше выносить ее взгляда. Горе хлынуло через край. Он запрокинул голову и зарыдал в голос.

Тепшен хотел успокоить его, но вдруг замер, его раскосые глаза расширились. Дверной проем заполняло голубое сияние.