На путях преисподней

Поначалу Герат думала, что тварь пыталась убить Кедрина, но на самом деле она была послана, чтобы похитить талисманы — или хотя бы один из них. Но вряд ли кто-то будет беречь талисман так же надежно, как Уинетт. Действовать силой Ашар не может: талисман должен быть передан добровольно, а Уинетт его не уступит. И все же… сможет ли она противостоять коварству? Ашар — бог лжи, обмана и двуличия, ни одно существо в мире не сравнится с ним в этом. Он может попытаться завоевать доверие Уинетт… Герат невольно сжала кулаки. Добиться от нее хитростью того, что нельзя получить силой…

По сравнению с этим совращение Хаттима Сетийяна — невинная шутка, нашествие Орды — пустая шумиха. Идет игра, где игроков вынуждают подчиняться правилам, о которых они даже не догадываются.

Уинетт вынуждена играть по правилам, установленным Ашаром. Если он получит талисманы — все пропало. Теперь Кедрин сам спустился в Нижние пределы и идет навстречу Ашару, неся второй талисман. И у него нет выбора. Удерживая у себя Уинетт и ее талисман, Ашар лишает Избранного половины его силы. Единственный путь указывает Квалле — положившись на Госпожу, вступить во владения Ашара. Ибо только там Избранный сможет обрести оружие, чтобы сокрушить повелителя преисподней.

— Не покинь их, Госпожа, — проговорила Герат. — Направь их и укрепи Своей силой, чтобы они победили, — она не договорила, ибо не осмеливалась произнести это вслух: — Даже если победа принесет им гибель.

Она отогнала страх, ледяной струей пробежавший по позвоночнику, и содрогнулась. Как она слаба! Холод не исчезал, словно она сидела не на солнцепеке на козлах повозки, а среди вечных снегов, обдуваемых дыханием Севера.

— Что с Вами, Сестра?

Голосок Донеллы заставил ее вздрогнуть от неожиданности. Обернувшись, она встретила озабоченный и беспокойный взгляд карих глаз Послушницы. Уикс тоже недоуменно косился на Старшую Сестру. Герат обнаружила, что стучит зубами от холода.

— Ничего, — сказала она, пытаясь унять дрожь, и услышала свой срывающийся голос. В глазах Донеллы появился едва ли не испуг. Но тут в воздухе снова разлилось тепло. Прохладный ветерок с Идре лишь освежал, но не мог вызвать озноб.

— Ничего, — повторила Герат. — Я просто задумалась.

Донелла не сводила с нее встревоженного взгляда. Герат улыбнулась, успокаивая Послушницу, хотя сама была далека от спокойствия:

— Все хорошо. Потянуло холодом… а я задумалась.

Но она уже понимала, что дело в другом. Так откликается тело, когда внутренний взор обнаруживает тайного наблюдателя. Более того, этот наблюдатель должен сам вызывать страх и отвращение. Неужели это Ашар следит за ней? Значит, удерживая Уинетт и талисман в Нижних пределах, он получил возможность наблюдать за миром живых? Она осторожно раскрыла свой разум, все ее чувства были настороже. Ничего. Донелла обеспокоена, Уикс озабочен и добродушен, Эшривель в смятении. Герат не стала вторгаться в сокровенные мысли своих спутников. Что ж, придется сохранять бдительность — строже, чем когда-либо. Ашар не должен проникнуть в их замыслы. Мысленно обратившись к Госпоже, Старшая Сестра устремила взгляд на прелестный тамурский пейзаж. Поля, леса, покатые холмы, отдаленные пустынные нагорья — все заливал яркий солнечный свет. По чистой небесной лазури проплывали белые паруса облаков. Воздух звенел птичьими трелями, в траве гудели насекомые, а копыта лошадей мерно барабанили по дороге. Понемногу к Герат возвращалось спокойствие. Но не беспечность.

* * *

Солнце бросило на тропу мелкое кружево света и тени. Маленький отряд, возглавляемый Бранноком, все дальше углублялся в чащу. Серебряная лента Алагора все реже вспыхивала за деревьями.

Мало кто знал тайные тропы Белтревана лучше бывшего разбойника. Когда Кедрин был здесь последний раз, страна лесов выглядела совсем иначе: деревья стояли, скованные инеем, снег сгибал ветки до земли и надежно прятал тропинки. Теперь все зазеленело, среди подлеска темнели стежки, протоптанные людьми и конями — целый лабиринт тропинок, обтекающих островки колючих зарослей и папоротника. А главное — лес был полон звуков. Издали доносился тихий, но отчетливый ропот Алагора, под кронами звенели птицы, перекликались какие-то зверьки, где-то недалеко с шумом пронесся олень. Подковы коней выбивали глухую дробь. Снаряжение было крепко привязано, но Кедрин то и дело улавливал то скрип кожи, то позвякивание металла.

Прямо перед ним маячила спина Браннока. Полукровка то и дело поворачивал голову то вправо, то влево, готовый уловить любой звук, выбивающийся из привычного лесного многоголосия. Заметив, как Браннок предостерегающе поднял руку, Кедрин остановил коня. Сзади кожа коротко прошуршала о полотно: Тепшен сдвинул ножны, висевшие за спиной, на бедро. Кьо был готов к бою. Юноша обернулся и встретил бесстрастный взгляд своего наставника. Ничего не сказав, Кедрин снова посмотрел на Браннока. Полукровка махнул рукой, и они тронулись шагом. Там, где тропа расширялась и две стежки вливались в нее справа и слева, образуя развилку, всадники снова остановились.

— Смотрите, следы.