На «Ра» через Атлантику

— Ты самый лучший доктор на «Ра»!

А Тур добавлял, усмехаясь:

— Бери выше, на всех папирусных лодках мира!

Но проходил день-два, и снова Абдулла ходил грустный или даже не ходил, а лежал в хижине — «у меня болит голова!» — не ел, не пил и молился аллаху.

Я потчевал его драмамином; драмамин — препарат эффективный, но обладает побочным снотворным действием, и поэтому Абдулле вечно хотелось спать. Так что Сантьяго однажды забеспокоился, не станет ли Абдулле совсем плохо от пересыпа.

Я ответил:

— Ты думаешь, лучше, если он будет постоянно блевать? Сантьяго поразмыслил и согласился, что спать все-таки полезней.

Но это были цветочки.

Вечером 27 июня Тур позвал меня и сказал, что Абдулла жалуется на боли в животе. Я взял Жоржа переводчиком и стал смотреть: температура 37°, язык слегка обложен, болезненные ощущения в правой нижней части живота — батюшки, не аппендицит ли?!

У меня было с собой все необходимое для аппендоэктомии — все, кроме гарантии покоя и удобства прооперированному. К тому времени мы уже достаточно погрузились, корма нашего «Ра-1» была под водой, от нее к мостику тянулись сотни веревок и веревочек — здоровый, и то с трудом продирался сквозь эти джунгли. Ни тебе утки, ни подкладного судна, качка, теснота — помню, как, решив подождать с диагнозом до утра, стоя ночную вахту, я вновь и вновь возвращался мыслями к тому же: а ведь оперировать придется!

Может, вызвать помощь по радио? Но это — крах экспедиции, смысл которой больше чем наполовину в том, что нам не должен никто помогать. Нет, нельзя убивать экспедицию. А человека — можно? Если Абдулле станет совсем плохо, если ты, врач, не справишься, —

В общем, не знаю, что бы я в конце концов сделал. Вероятно, все же оперировал бы, полностью взяв на себя ответственность. Но тогда, ночью, на мостике, я постыдно боялся, боялся любого решения, того и другого варианта, — к счастью, жизнь подарила вариант волшебный, третий: утром оказалось, что Абдулла выздоровел, у него было элементарное несварение желудка — и никаких аппендицитов!

Если уж вспоминать о наших желудках — случалось и посмешнее.

Однажды Жорж встал мрачный: «Болит живот, ты вчера обещал слабительное, но не дал». Я извинился, полез в свой ящик, достал пурген. Жорж принял две таблетки сразу.

— Когда подействует?

— Часа через три.

— О'кей.

Прошло три часа, и шесть, и девять…

— Давай сделаем клизму, — предложил я.

— Нет, не могу.

— Почему?!

— Не могу.

— Хорошо, принимай пурген.

— Но он не действует! Это плохое лекарство!

— Это живот у тебя плохой!