На «Ра» через Атлантику

Настроение тем не менее хорошее, команда у нас отличная, и новички великолепно вписались, особенно Кей, всегда спокойный, очень вежливый — он с утра до вечера трудится, как правило, вместе с Карло. Они души друг в друге не чают, кличут один другого «маэстро», —

Вот Кей вернулся с вахты. Тур спрашивает:

— Ну как, трудно было?

— Нет, Тур, не трудно.

— Но временами трудно?

— Да, временами очень!

У Кея сейчас большие заботы. Вчера или позавчера Тур обмолвился, что до сих пор никто не удосужился снять для фильма плавающих вокруг «Ра» акул. Исполнительный Кей принял это замечание близко к сердцу, соорудил себе на мачте площадку и просиживает на ней часами, караулит с камерой наготове. И как нарочно — пока Кей на мачте, акул нет, только он спустится перекусить — пожалуйста, вот они.

…А нос нашего корабля продолжает между тем оседать.

Сегодня 28 мая, двенадцатый день пути. Последние два дня то и дело видишь: прошествовали на носовую палубу то Жорж с Сантьяго, то Сантьяго с Норманом, встали, огляделись, о чем говорят — не слышно, да и так ясно, о чем.

Тур настроен оптимистически: строители лодки обещали, что «Ра-2» будет плавать не меньше полугода. Однако ведь индейцы не имели представления ни об океанских волнах, ни о количестве груза — не так ли, Тур?

Он упрямо пожимает плечами. До чего спокоен — прямо зависть берет!

Что ж, пускай мы люди пугливые, пусть мы паникеры — мы решили, что с носом надо что-то предпринимать, и собрались прежде всего убрать с носовой палубы все лишнее — деревянный настил; клетку (в ней раньше жили куры), которая служит нам столом, и так далее. Я пошел за санкцией к Туру. Тур внимательно выслушал.

— А как мы будем есть?

Я оторопел.

— Как мы будем есть? — повторил Тур. — Я не хочу держать тарелку на коленях.

— Главное все-таки доплыть до Барбадоса.

— Верно, но я не хочу устраивать на корабле свинарник. Свинский образ жизни скажется на моральном духе экипажа.

— Для меня главное доплыть, — вмешался Жорж, — а уж как я доплыву, неважно, — королем или свиньей.

Тур покосился на меня, не нашел во мне сочувствия и вздохнул:

— Хорошо. Согласен, что нос надо по возможности открыть, пусть подсыхает, да и легче он станет. Действуйте.

Мы с Жоржем взялись за дело, Тур через полчаса принялся помогать. Мы уже вытащили клетку из пазов и понемногу ее разрушали, но Тур остановил нас:

— Если оставить только решетку, которая почти ничего не весит, из нее можно соорудить неплохой стол.

— Что?! Стол?!

Мы ведь забыли и думать о столе, считали, что стола не будет, что вполне сможем обходиться двумя скамейками и есть в две смены, четыре человека и четыре, нельзя же, чтоб на носу было одновременно много народу, это лишний вес, сегодня он незаметен, а завтра скажется.

— Повторяю, надо думать и о моральной стороне дела, — сказал Тур, глаза его сузились. Я разозлился и ушел.

У входа в хижину прохлаждался Сантьяго, тоже оппозиционно настроенный: я подсел к нему, и мы минут десять судачили насчет Тура, его упрямства и воркотни, и сошлись на том, что в этом году все на лодке как-то не так, как прежде, что-то в нас изменилось.

Тут я подумал, что прежде всего я сам изменился, разве стал бы я в прошлом плаваньи чесать язык, пока товарищи работают? Поймав себя на этом, я прервал беседу и ушел в кабину, наводить порядок в своем докторском хозяйстве.

Тур был мрачен до вечера. Он о чем-то долго разговаривал с Карло, и тот, кажется, подбавил масла в огонь. Обстановка становилась нервозной.

Ночью, стоя на мостике, я даже испытывал облегчение, несмотря на качку и возню с веслом: наконец-то не нужно дипломатничать и строить круглые фразы на чужом языке.

По данным Нормана, мы за вчерашний день прошли восемьдесят одну милю, это, видимо, для «Ра» потолок, выжать большую скорость вряд ли удастся.

Утро было хмурым, хмурым было и настроение. Тур сосредоточен, глаза холодные. Завтракали молча. После завтрака капитан объявил, чтоб не расходились, — будет большая беседа.

Начал он, как всегда, издалека, с конструктивных особенностей «Ра-1», с достоинств его и недостатков, затем завел речь о корабле нынешнем и вкратце повторил все, что мы и сами знали: катамаранная конструкция, часть папируса обработана с торцов битумом, нос и корма загнуты вверх.

— «Ра-2» — не плот, а настоящее морское судно, имеющее кривизну по длиннику и поперечнику. Стало быть, качка и заплескивание палубы нормальны и неизбежны. Но из этого отнюдь не следует, что нас зальет по мостик. Я понимаю наше беспокойство, но помните: «Ра-2» — не «Ра-1»! Неужели вы считаете, что я меньше вас хочу дойти до Барбадоса?

Он высказывался обстоятельно, по пунктам, и сообщал общеизвестные сведения, но странное дело, мы слушали с возрастающим вниманием, и напряжение начинало спадать: великая сила — убежденность!