На рандеву с тенью

Катя увидела, как с шоссе по направлению к лагерю свернула машина. Это был тот самый темно-зеленый джип, который она заметила во дворе ОВД, приняв его за машину высокооплачиваемого адвоката. У дуба он остановился. Девушки быстро пошли к машине. Откуда-то сразу появилось еще несколько. Мужчина среди них был только один. Катя в толчее, сразу возникшей возле джипа, его плохо разглядела — вроде молодой, высокий, спортивный. Темные волосы коротко, модно острижены, на плече татуировка — два дракона.

Ее внимание тут же переключилось на пассажиров джипа. Один из мужчин — молодой, по виду явный шофер-охранник. Второй — тот самый, уже виденный Катей во дворе ОВД: невысокий полный человек лет пятидесяти пяти в черном костюме, черном траурном галстуке и модных дорогих черных очках, которые совершенно не шли к его грубоватому простому лицу.

Он тепло, за руку поздоровался с парнем с татуировкой. Водитель открыл багажник джипа и начал сгружать на траву какие-то коробки.

Приехавшие на джипе женщины внимательно прислушивались к беседе. Одна была лет тридцати пяти. Высокая, стройная, миловидная. Одета в отличный бежевый брючный костюм из льна. Вокруг шеи черный шарф-креп. Ее густые, изящно подстриженные темные волосы отливали на солнце красно-бордовым, словно дорогое вино.

Вторая женщина была старше лет на десять. Худая, жилистая, крашеная блондинка. Одета очень скромно — в летнее темное платье, из тех, которыми заполнены все рынки. В руках она держала черную сумку, по виду тоже «с рынка». Рядом с ней стояла девочка лет одиннадцати в джинсовых шортиках и майке.

Женщины были совершенно разными — по стилю, манере держаться, видимо, и по уровню материального достатка. Но было у них и нечто общее — нервное напряжение, сквозившее в их взглядах, жестах. Тревога, отчаяние и вместе с тем почти фанатическая надежда. На что?

Из-за галдежа, поднятого спелеологами, их беседа с парнем с татуировкой была Кате абсолютно не слышна. Парень положил руку на плечо мужчине, словно ободряя его, затем указал куда-то вниз. Потом они, сопровождаемые эскортом девушек, двинулись туда, откуда только что пришла Катя: в березовую рощу. Лагерь быстро опустел. Только водитель остался у машины. Трудолюбиво, как муравей, он начал перетаскивать коробки под навес. Некоторые были очень тяжелыми. На одной Катя прочла «тушенка», на другой по-французски значилось «сладкий зеленый горошек», на третьей — «хозяйственное мыло», на четвертой — «мороженые креветки». Водитель вытер со лба пот и начал извлекать из багажника ящики с пивом.

Глава 4 СЛЕД?

На территории спортивно-развлекательного комплекса «Сосновый бор» в летних сумерках зажигались матовые фонари. Белое, похожее на корабль здание тоже парадно светилось огнями. Из летних ресторанов доносилась негромкая музыка. Ужин был в разгаре: все столики заняты, то и дело мелькали затянутые в белую униформу официанты.

На кортах в парке доигрывали последние партии. Хотя корты по вечерам освещались мощной подсветкой, игроки уже с трудом различали мяч на фоне пепельных густеющих сумерек. Мимо кортов проехали всадники: инструктор конного клуба и его подопечные — молодая супружеская пара.

Кони под ними были гнедые и спокойные, даже сонные. Они шли ровной неспешной рысью, бережно несли своих седоков, словно чувствуя в них непроходимых дилетантов. Инструктор повернул в глубину парка. Прислушался, улыбнулся: даже сюда от реки доносилось звонкое кваканье лягушек.

— Подождите, у меня подпруга ослабла, — обеспокоено сказала молодая женщина инструктору и мужу, державшемуся на своем коне на полкорпуса сзади. — Ну да, я и чувствую, что-то не так. Валера, посмотрите, что у меня с седлом! — окликнула она уехавшего вперед инструктора.

Тот повернул коня, подъехал к ним и спешился. Муж женщины тоже спешился, бережно помог жене сойти на землю. Они остановились на небольшой поляне, покрытой мхом и палой хвоей, по краям заросшей молодым ельником. Позади сквозь деревья сияло огнями белое здание. Было слышно, как на корте мяч гулко и ритмично стукается о гравий.

— Ничего страшного! Квадрат, когда вы его седлали, просто надулся. Это они специально иногда вытворяют из упрямства. — Инструктор почесал гнедому коньку белую отметину на лбу и начал умело подтягивать подпругу. — Спокойно, Квадрат, стоять.

— Ах ты черт, комары заели. — Муж то и дело звонко хлопал себя ладонью по щекам и шее. — Кровопийцы.

— А скоро луна взойдет? — спросила его супруга, пытаясь разглядеть вечернее небо меж крон темных корабельных сосен.

— Давно взошла. Только нам в лесу не видно. До реки доедем — увидишь, — ответил муж.

— А тут очень даже прохладно, зря ты куртку не взял. — Женщина нежно погладила его по плечу, обтянутому серой фланелевой футболкой.

— Нормально. Я на реке еще искупаюсь.

Она хотела что-то возразить, но тут конь инструктора, привязанный в стороне, внезапно навострил уши и тихонько тревожно заржал. Инструктор, все еще возившийся с подпругой, удивленно обернулся: