На раскаленной паутине

— Скандал неизбежен, если постояльцы застукают Хорька в своих апартаментах. Сейчас, пока гостиница пустует, у нас есть шанс проделать все тихо. Я же не предлагаю врываться в номера с оружием в руках. Горничные имеют свои ключи. Швабру в руки — и вперед. Мы на стреме. Если хозяева на месте, она извинится и выйдет. Уборка — обычное дело. Если никого нет, так мы быстренько осмотрим помещение и уйдем.

— Хорошо. Я сам решу, что делать, а вы поднимайтесь на этаж.

Цветков проводил взглядом массивную фигуру охранника и взялся за телефонную трубку. Имелся повод повидаться с Духониным. Сейчас он в городе хозяин, и не мешало бы подбросить дров в печку.

С некоторыми трудностями, но его все же соединили с полковником.

— Добрый день, Никита Иваныч. Цветков беспокоит.

— Всегда рад помочь, Натан Романыч.

— Пустяки. В одном из номеров апартаментов седьмого этажа прячется вор-рецидивист по кличке Хорек. Слыхали о таком?

— Уже успел забыть. И давно он там обосновался?

— Наш детектив мне только что доложил об этом. Этаж перекрыли.

— Ладно. Сейчас вышлю к вам ребят. Подберу тех, кто в штатском. Вы же не любите людей в форме возле своего отеля.

— Удивительная проницательность! А может быть, вам стоит самому заехать? У меня для вас кое-что отложено, да вот недосуг выбраться самому.

— Пожалуй, вы правы. Я сам приеду.

Глядя на умолкнувшую трубку, Цветков скривился.

— Хапуга! За копейку удавится.

Полковник тоже не любил Цветкова, но терпел, так как это был один из его источников дохода, и уже поэтому не стал чертыхаться на трубку, а спокойно опустил ее на рычаг. Отель принадлежал вице-мэру, а Цветков в наглую обворовывал своего хозяина. Духонин знал об этом и о многом другом, так что директору приходилось делиться. Тут ничего нового никто не изобрел. Рука руку моет, и это нормально. К тому же Цветков хорошо знал, что полковник — человек хозяина и служит ему как верный пес, иногда принимая подачки с чужих рук.

Полковник уже находился в пути, когда Угрюмый очнулся. Приторный запах смерти заставлял его бежать куда глаза глядят, а они глядели на дверь. Он уже не думал о себе, о тюрьме, он хотел лишь выбраться и поплакаться в жилетку тому же Потапенко. Страх парализовал его волю и мозг, а шум в коридоре казался единственным спасением.

Он сам вышел в коридор и захлопнул за собой дверь. Потапенко, еще двое парней и горничная открывали в эту секунду соседний номер.

— Твоя взяла, Петр. Сдаюсь.

— То-то! И ведь совсем не больно, а, Хорек?

Угрюмый постарался побыстрее отойти от злополучного номера подальше. Он шел в объятия закона с облегчением, глядя на улыбающуюся физиономию Потапенко.

Щелчок наручников, застегнутых на тонких ручонках, известил о конце карьеры Хорька на ближайшие пяток лет. Петр Потапенко торжествовал победу. Поимка вора такого класса, как Хорек, гарантировала денежную премию. Месяца два можно будет не одалживать у соседей на пиво.

Хорька торжественно повели к лифту.

Полковник уже сидел в кабинете директора-распорядителя и курил коричневую сигарету, предложенную хозяином.

— У вас хорошо идут дела, Натан Романыч. Гостиница процветает.

— Респектабельная солидная публика предпочитает нас другим отелям. Тихо и порядок вокруг, что называется, вашими заботами. Мы тоже не любим оставаться в долгу. Добром за добро платим.

Он кивнул на пухлый конверт, лежащий на столе. Полковник взял его и с трудом запихнул в задний карман брюк.

— Думаете подачками отделаться? — Духонин вел себя, как барин в разговоре с холопом. — Давайте, Натан, разберемся, что такое порядок. Пять дней назад мои ребята выловили четырех шлюх в соседнем парке. У всех найдены наркотики, и покупали они их здесь. В этом здании, у твоих работников. Показания и протоколы лежат в моем столе. Третьего дня мы взяли на вокзале одного крупного шулера. Тридцать штук зеленых в его саквояже были выиграны в карты в казино на десятом этаже. Протоколы и показания лежат там же. Могу продолжить, если интересно. Но стоит ли? Не надо делать других дураками, Натан. Это раздражает. А если дать ход этим протоколам?

— Только имейте в виду, полковник, погорю не только я, но и те, кто со мной сотрудничает. Я лишь администратор. Мелкая сошка.

Цветков нервничал. Мент зажрался! Беспредельщик! Хапуга! Ненасытная утроба!

— Не будем наивными, Натан, никто, кроме тебя, отвечать не станет. Ты хапаешь больше всех потому, что подставляешь свою задницу под удар. Что-то рикошетом и по мне ударит. Но это мои трудности. А спасая свою шкуру, все шлюхи, крупье, наркоторговцы, сутенеры начнут показывать на тебя своими вонючими пальцами.

— Что ты хочешь, Никита? — подался вперед директор, краснея, как помидор.

— С сегодняшнего дня ты платишь мне пять процентов со всех доходов.

— Ты грабитель! Белены объелся? Таких ставок не существует…

— Значит, ты будешь первым.

— Но я же не один в этой карусели!