Нельзя не поставить вопрос: а если желаемого подъёма индивидуальных хозяйств нет и его нечем обеспечить? Что тогда? Отказ от коллективизации, которая являлась тогда в СССР единственным реальным средством повышения производительности крестьянского хозяйства? Ведь отказ от использования этого пути повышения производительности труда примерно 96 % крестьян в условиях проведения линии на их ограничение кулацких хозяйств, означал курс на деградацию имевшегося в СССР сельского хозяйства, а также и самой деревни. Низкая товарность не только бедняцких, но и середняцких крестьянских хозяйств не позволяла (даже с помощью «торгашеской» кооперации) осуществлять накопление средств для его технического переоснащения. Как обеспечить развитие мелкотоварного единоличного крестьянского хозяйства в условиях, когда они не могли ни приобрести современную высокопроизводительную технику (трактор, машины, комбайн), ни использовать её? Возможно поэтому, все рассуждения Н. И. Бухарина на этот счёт чрезвычайно общи, не внятны. Учитывая всё написанное им в этой статье, приходится признать, что к началу осуществления программы индустриализации и коллективизации сельского хозяйства он не смог предложить достойной им альтернативы.
Ссылки Н. И. Бухарина на авторитет В. И. Ленина, к которому он прибегал, обосновывая свой план построения социализма «отсталого типа», часто были беспредметны, на что указывалось выше. Своего рода приговором бухаринскому плану звучат слова самого В. И. Ленина, из заключительной части его последней статьи «Лучше меньше, да лучше». «Если мы сохраним за рабочим классом руководство крестьянством, то мы получим возможность ценой величайшей и величайшей экономии хозяйства в нашем государстве добиться того, чтобы всякое малейшее сбережение сохранить для развития нашей крупной машинной индустрии, для развития электрификации,
гидроторфа, для достройки Волховстроя и прочее.В этом и только в этом будет наша надежда. Только тогда мы в состоянии будем пересесть,
выражаясь фигурально, с одной лошади на другую, именно, с лошади крестьянской, мужицкой, обнищалой, с лошади экономии, рассчитанных на разоренную крестьянскую страну, – на лошадь, которую ищет и не может не искать для себя пролетариат, на лошадь крупной машинной индустрии, электрификации, Волховстроя и т. д.» Этот курс, по мысли Ленина, мог обеспечить возможность «удержаться не на уровне мелкокрестьянской страны, не на уровне этой всеобщей ограниченности, а на уровне, поднимающемся неуклонно вперёд и вперёд к крупной машинной индустрии» (выделено авт.Бухарин, как умел, выступал против этого, намеченного В. И. Лениным, стратегического курса развития СССР.
Имеющиеся попытки представить его, Бухарина, как человека, верно воспринявшего ленинские идеи об условиях и процессе построении социализма в СССР и творчески развившего их в правильном, «истинно ленинском» направлении, как видно, обречены на провал. Сам Ленин «отказывается» от такого теоретического и политического ученика и наследника.
1
2
Среди его авторов и пропагандистов был Н. И. Бухарин.3
4
С письмом К. Маркса Вере Засулич и четырьмя вариантами его черновиков Бухарин был знаком с 1913 г. (См.:5
6
7
Там же.-С. 140–141.8
Там же. – С. 141–145. В отличие от взглядов Троцкого, который во главу угла своей программы действий ставил темпы развития, Бухарин центральным пунктом своего плана построения социализма считал «торгашескую» кооперацию. Троцкий отводил ей подсобную роль, зато не отказывался от коллективизации крестьянства.9
Там же.-С. 135–140.10
Там же.-С. 131–132.11
12