На распутье

То есть крестьяне, движимые частнособственническим инстинктом, благодаря проводимой социалистическим государством политике, фактически увлекались к социализму. И это движение к нему если и совершалось с пониманием происходящего, то всё равно не было результатом их выбора, было попутным результатом их стремления к иной цели – к обогащению. До принятия социализма как общества, соответствующего его природе и его жизненно важным интересам, в сознательном строительстве которого он заинтересованно может и должен участвовать, было ещё далеко. Стимул, который давала «торгашеская» кооперация (обогащение), не способствовал, а мешал принятию социализма и его ценностей, пониманию связи своих интересов и социалистической организации общества. Как могло повести себя крестьянство, осознав однажды, что оно жестоко обманулось? Этого сказать никто не мог.

Правда, в условиях диктатуры пролетариата стремление к наживе губило в крестьянстве его капиталистический потенциал и создавало предпосылки для высвобождения социалистического потенциала. Важно было стимулировать его активизацию, что являлось уже заботой и одной из важнейших задач государства диктатуры пролетариата. В этом заключалась надежда и в этом состояла задача в области решения аграрно-крестьянской проблемы в это время.

Вопросы будущего советской деревни, её социалистической реконструкции, развития сельского хозяйства и его технической реконструкции стали активней обсуждаться после XIV съезда ВКП(б), когда развернулась работа по подготовке проектов пятилетнего плана развития народного хозяйства. При этом вырисовывалась неутешительная перспектива медленного развития сельскохозяйственного производства на базе мелкого крестьянского хозяйства, отсталой технической базы и низкой агрокультуры, а также связанная с этим угроза тяжёлых социальных и политических проблем. Причин было много. Не хватало металла, тяжёлая промышленность (добыча руды, металлургия, машиностроение) держала сельское хозяйство на «голодном пайке». Из-за старой технической базы, низкой производительности труда и высокой себестоимости, её товары были слишком дороги для бедной деревни. В ней шёл процесс дробления крестьянских хозяйств, по мере подрастания детей в крестьянских семьях и необходимости выделять их из отцовского хозяйства. В деревне назревал социальный кризис. В бедняцко-середняцких слоях нарастало озлобление против всех: против кулаков, против власти, против нэпа…

Ситуацию в деревне и сельскохозяйственном производстве могло бы изменить к лучшему поступление тракторов, машин, средств механизации. Для их приобретения единоличные крестьянские хозяйства не имели средств. Да и использовать, обслуживать, ремонтировать их они не могли. Тракторы могли купить и эксплуатировать только кулацкие хозяйства, что привело бы к определённому увеличению производства сельхозпродуктов в них, но не к желаемому хозяйственному и экономическому эффекту ввиду их малочисленности, а также экономической слабости многих из них. Социальный эффект был бы нежелательным, ввиду нарастания имущественной и социальной дифференциации в деревне. А допустить обнищание и разорение массы крестьянства Советская власть не могла. Нэп был призван обеспечить подъём и развитие их хозяйства, а не его добивание. Совхозов и колхозов, способных использовать современную сложную высокопроизводительную новую технику, было мало, и не они определяли объёмы производства сельскохозяйственных продуктов в стране.