На расстоянии поцелуя (СИ)

— Амин может немного подождать. А у нас с тобой редко выходит побыть только вдвоём.

Минс покупает нам кофе с булками в магазинчике на заправке, пока я добираю полный бак, а потом я паркуюсь у обрыва неподалёку, и мы садимся на капот, наблюдая, как встаёт солнце над ярким до невозможности морем.

Минс задумчиво жуёт огромный круассан с начинкой из шоколадной пасты и присыпкой с сахарной пудрой, которая остаётся у него на верхней губе, а я кусаю маленький творожный маффин с черникой.

— Тони же тебя не прибъёт за этот королевский круассан?

— А мы ему не расскажем, — хмыкает Минс. — Как же здесь хорошо… Спасибо, Эмиль. — Он поворачивается ко мне лицом, на котором играют солнечные блики, красивый и тонкий, как вьюнок, скользящий по изгороди. Мне приходится воззвать ко всем воспоминаниям об Амине, чтобы не поцеловать его в этот момент.

Для меня странно не чмокнуть Амина при встрече, но на нас смотрит его брат, награждающий меня лучезарной улыбкой и ещё более лучезарной — Минса.

Мы лишь ненадолго сцепляем наши пальцы и смотрим друг на друга пару мгновений, пока это не станет неловким для Умида с Минсом, а затем мягко расцепляемся, скользя кожа по коже. Лёгкое прикосновение к моей руке заставляет в подробностях вспомнить вчерашнее, и я, кажется, розовею, потому что Минс как-то уж слишком понимающе смотрит на меня. Разве это не глупо, что после всех моих партнёров именно Амин, который даже не пытается заняться со мною сексом, своими действиями заставляет меня смущаться и трепетать? То, что он делает со мной, кажется куда более откровенным, развратным даже, чем всё, что у меня было до.

К слову, сегодня от метки уже остались лишь два маленьких розовых пятнышка. Меньше, чем от комариного укуса. Она даже почти не откликается на присутствие своего хозяина. Наверное, к вечеру уже окончательно сойдёт.

Я жестоко сбагриваю Минса на заднее сидение — развлекать Умида, но в итоге получается перекрёстный огонь: Минс трещит с Амином, а я трещу с его братом и, чёрт меня дери, если это не идеальный расклад, потому что я очень хочу наладить общение с роднёй Амина, пусть они и не в лучших отношениях, и также очень хочу, чтобы Амин наладил общение с моими тремя бро.

— Я как увидел твою тачку, так чуть на месте не обкончался. — Умид нарочито не стесняется в выражениях, и это, на удивление, доставляет, несмотря на то, что он явно пытается меня смутить. — Это же та самая? Из лимитированного выпуска семьдесят третьего года?

— Да, — ухмыляюсь я. — Я ехал на ферму к своей бабуле после попойки и забрёл отлить на какой-то заброшенный участок, а там стоит она.

— Хочешь сказать, ты её пометил? — Умид ржёт, как припадочный. А он мне нравится. — Так у Вас работает рынок? Слушай, а отвернись-ка ненадолго, не хочу покупать тачку при омегах…

— Блять… — смеюсь я в ответ. — А ты прямо на грани шутишь, разве у вас так принято?

Умид наклоняется ближе, приникая к моему сидению сзади.

— Ну, я не такой зануда, как мой брат. Знаешь ли, — говорит громко почти мне в ухо. — Так как ты её купил?

— Оказывается, там жил какой-то сумасшедший дедок, — рассказываю я. — Он попросил за неё три курицы и корову.

— Чего-о? — возмущается Умид, не обращая внимания на параллельную трескотню Амина и Минса о видах контрацептивов. Только такой, как Минс, способен разговорить такого, как Амин, на подобную тему прилюдно…

— У нас почти никто не пьёт таблетки, — щебечет Минс. — Это же вредно!

— Верно, — подтверждает Амин. — Но в Имме не очень принята пенетрация, поэтому таблетки чаще всего принимают те, кто… ведёт асоциальный образ жизни. К тому же на любые средства контрацепции есть большой косвенный налог. К сожалению, это ведёт лишь к увеличению статистики абортов…

— Да! — внезапно вклинивается Умид. — Купить резину у нас — это целый квест. Почти как травку…

— Умид. — Я прямо вижу, как мой парень хмурит бровки, хотя я слежу за дорогой. Какой же он всё-таки милый.

— А что? — смеётся Умид. — Зато я не выжираю по кальяну за вечер, как некоторые. Ты знал, Эмиль? С кем ты связался?

В ответ я смеюсь.

— Умид, давай я оставлю тебя в секс-шопе на пару часиков. Купишь себе всё, что нужно.

— Ну уж нет, только если ты меня проконсультируешь…

— Вы же не пьёте? — спрашивает Минс.

— Официально — нет, — отвечает Умид, и я хочу пошутить по этому поводу, но чувствую прикосновение к своему бедру.

Это Амин ласково поглаживает меня через ткань. Выше, чем линия открытой кожи, но ниже, чем мне хотелось бы. На грани.

Я вздрагиваю и расслабляюсь. Млею от этого касания, пока Амин не убирает руку.

Кажется, я пропустил несколько реплик.

— А ваши друзья такие же симпатичные? — интересуется Умид.

— О да, — фыркаю я.

— Настоящие сердцееды, — поддерживает Минс.

Амин ухмыляется в кулак. Он-то знает, что Гордей и Башик — бета и альфа.

Умид ничем не выказывает своего разочарования оттого, что остальные двое не оказываются омегами, да и думаю, что этого разочарования попросту нет. Умид — компанейский парень и с удовольствием подхватывает любую тему, превращая её во что-то интересное, даже если это спор о том, кто будет жарить мясо.