На расстоянии вакуума

Я мыслю как отличник дисциплины «обеспечение безопасности жизнедеятельности». Как будто это школа, урок… или ещё сложнее – это экзамен. Где-нибудь в несуществующем будущем. И преподаватель спрашивает какого-нибудь ученика вот о чем:

– При межпланетном перелёте средство передвижения потеряло управления, и вы повисли в невесомости. Когда будет другой корабль неизвестно, ваши действия?

– Ну… эм… ну… Сначала я посчитаю запас продовольствия и, эм, посчитаю предполагаемое время нахождения в космосе.

– Хорошо, молодец. Дальше!

– Постараюсь составить себе график бодрствования и сна и разбить его на предполагаемые блоки. Таким образом я смогу рассчитать приемлемое время для принятия пищи.

– Хорошо. Что ещё?

– Не смотреть в отражение.

–Что?! – удивлённо спросит преподаватель.

– Без особой надобности я постараюсь не смотреть в иллюминатор, потому что там есть мое отражение.

– Что?! – вновь удивлённо спросит она. – Почему?!

– А что такого в твоем отражении?

– Ничего, – ответит школьник. – Оно просто есть… Оно может внушить мне все что угодно. Я так думаю, – скажет он. А это ведь это обычный школьный экзамен, и его слова проберут преподавателя до волос. Она задумается над его словами, потом улыбнется и скажет:

– Нет! Третьим пунктом будет… – и с довольной улыбкой окунет малыша лицом в дерьмо, но навсегда запомнит его слова, в которых были и смысл, и осознание этого мира. Вполне возможно, этот самый школьник в свои, не знаю, десять лет будет лучше адаптирован к жизни, нежели эта тетушка с адским причесоном.

В любом случае я составил себе план выживания в таком виде, в котором мог его представить и осуществить. Еще я включил физические упражнения. Как минимум это позволит убить время, которого у меня теперь с одной стороны более чем достаточно, с другой стороны все зависит от количества пищи, воды и способности моей ракеты вырабатывать кислород.

Кстати говоря. Топливо теперь тратится только на поддержание жизни. Мне некуда лететь, мне не для кого делать какое-либо исследование. Единственное, что я могу сделать, я уже воплощаю в жизнь… Я надиктовываю это самое послание бортовому самописцу.

Сейчас это единственный мой друг и собеседник… молчаливый собеседник, который внимательно слушает. Который может дословно воспроизвести мои слова.

– Ещё одно правило. Никогда не слушать свои записи.

Вот, что я решил, вот до чего я додумался. Мне кажется, что таким образом я смогу обезопасить свой разум от проникновения в него шизофрении. Правда ли это или лишь догадка, домысел? Неизвестно. У меня есть время для этих самокопаний, но нет для этого настроения.

Вместо этого я лучше расскажу про великолепную аферу моего мира. Она заключалась не столько в обмане, сколько в мистификации и переписывании фактов и слов. Сказанное однажды теряло актуальность, и это дополняли. По прошествии лет меняли порядок, чтобы сделать формулировку более точной. Затем, спустя ещё некоторое время, часть слов заменяли выгодными и начинали получать выхлоп. Затем, когда система переставала работать, её заменяли новой, созвучной со старой, но имеющей под и за собой другие основания и понятия, а после круг повторялся. Человечество неустанно наблюдало за этим, прислушивалось к веянию моды и катилось дальше.

Конечно же до этой глобальной аферы были другие, точно такие же, но мелкие. Образовывались они на основании людского любопытства и пытливости. Пока все это было в маленьких размерах, люди называли это верой, потом это стало религией. Наверное, человечеству надоело придумывать множество богов, знать из привычки и место в пантеоне… лень… Моим миром правила лень, и именно она двигала прогресс. Но отдельно хочу отметить вот что: изначально, когда появился этот один, все было нормально. Он, возможно, сказал сам, возможно домыслили его приближенные и записали слова на пергаменте. И вот эти слова, принадлежащие личности, вот это и было верой, а вот потом… Потом меняли порядок, чтобы сделать формулировку более точной. Затем, спустя ещё некоторое время, часть слов заменяли выгодными и начинали получать выхлоп…

Причём из-за тех слов человека не стало, и это лишь укрепило силу им сказанного, превратило в систему правил… А мы, люди, были созданы, чтобы правила нарушать, а если возможности нарушить нет, то изменять их таким образом, чтобы нарушить можно было.

Так появилась религия. То есть, ее основали вокруг одной личности и слов, ею сказанных… Так появилось и безумие, которым заболели особо внушимые экземпляры нашей расы.

Они стали зависимы от созданной словами системы порядков и устоев.

Были и те, кто шли против. У них была другая вера, не преобразовавшаяся, не эволюционировавшая. Самое смешное заключалось в том, что вера, какой бы она ни была, она всегда существовала без навязчивости, с уважением к другим верованиям. Религия же была властолюбивой гнидой, что паразитировала в мыслях.