На расстоянии взгляда (СИ)

Всегда именно этот взгляд заставлял меня делать то, чего я делать совершенно не собирался – идти гулять с первой встречной девчонкой, пролившей на меня свой вишневый сок, среди ночи учить ее кататься на велосипеде, влюбляться… Последнее было самым опасным. Я не должен был в нее влюбляться. Но я влюбился и теперь вместо того, чтобы торжествовать свою победу над отцом, дожидаясь выхода своей подставной невесты, смотрел на ее сестру и думал о том, как хочу, чтобы она не выглядела настолько грустной в этот день. Я хотел, чтобы она повернулась ко мне и улыбнулась. Так искренне, как умела только она.

Но такие ее улыбки были предназначены лишь избранным, из числа которых я собственноручно себя вычеркнул еще вчера, выпуская ее ладонь из своей и попросту уезжая. Она хотела, чтобы я сделал выбор, и я его сделал. Вот только правильным ли он был, я думать совершенно не хотел.

Где-то позади сквозь мои оглушающие мысли пробивается голос ведущей, заставляя меня вздрогнуть. Гости разражаются бурными аплодисментами, а я, даже не взглянув туда, где, должно быть, уже появилась Кира, смотрю на свою девочку и думаю, какого черта я пошел на все это. Она смотрит на сестру и улыбается. Но это не та улыбка, которую я хотел бы видеть на ее лице. Она болезненная, неживая. И от этого мне становится больнее вдвойне. Она не собиралась идти со мной дальше, видя то, как я говорю «да» ее сестре, стоя возле этой кошмарной белой арки. Для нее это точно конец и уже завтра я не смогу прийти к ней и сказать «я весь твой», целуя, как и прежде.

«Деньги? Их ты выбираешь?» - вертится в моей голове ее фраза.

Деньги, деньги, деньги… всегда одни деньги.

В памяти всплывает картинка одного из немногочисленных дней рождения, который решил организовать для меня отец, лишь бы я отстал от него.

Мне исполнялось одиннадцать. Дела у отца шли неплохо. Мы стали жить заметно лучше, чем до ухода матери, и я был вынужден скрывать от друзей свое благосостояние. Именно поэтому на устроенный для меня праздник с кучей шаров, каких-то аниматоров и аттракционов мне было запрещено звать друзей из обычной школы, которые могли бы догадаться о нашем с отцом финансовом благополучии. Это был один из самых худших праздников, которые я запомнил.

Со мной был только Яр, с которым мы быстро устали играть вдвоем и захотели пойти к нашим общим друзьям. На это отец строгим голосом запретил нам делать хоть шаг оттуда, сказав, что в этот праздник вложено слишком много средств, чтобы я мог позволить себе уйти с него к каким-то обычным дворовым детям.

«Ты всегда любил свои деньги больше меня», - заявил я тогда этому бесчувственному человеку, сбегая в свою комнату и закрываясь там на остаток дня.

Дважды моргнув, прогоняя непрошеное воспоминание, заметил, что по щекам Юли текут крупные слезинки, которые она даже не пытается смахивать. И все та же искусственная улыбка, которой я ни за что бы не стал верить, продолжала светиться на ее лице.

Мгновение и ее грустные серые глаза встречаются с моими. Губы мои сами собой растягиваются в улыбке. Она слишком красива, даже когда по ее щекам текут слезы. Я не могу этого не признать. У меня просто не было с ней шанса. Я должен был влюбиться в нее еще тогда, три года назад.

Я делаю шаг в сторону прежде, чем осознаю это.

Вот я больше не смотрю на Юлю, а вместо нее перед глазами появляется Кира. Впервые за этот день. Платье ей действительно очень идет. Она улыбается. Отец ее в недоумении от того, зачем я направляюсь к ним, раз мы еще вчера все четко обговорили, улыбается тоже, стараясь не портить момент еще больше, чем я его уже испортил.

Моя рука чуть приподнимается и перенимает у него руку невесты. Кира пока еще держится, но в глазах ее я уже вижу растерянность и злость. Я поступил не по сценарию, который она, а вернее моя Юля оттачивала все это время. Кира по-прежнему улыбается, но теперь уже ее губы подрагивают и она спрашивает:

- Что ты делаешь, милый? – сквозь зубы.

Вместо ответа я только киваю ее отцу и тяну ее назад по проходу. Она уже понимает, что шоу на этом пора заканчивать. И мне плевать, что со всем этим балаганом будет дальше. Мне даже плевать на своего отца. Настолько мне надоело быть его марионеткой.

Проходя мимо этого напыщенного индюка, бросаю на него взгляд и говорю:

- Можешь забирать все, что хочешь.

И по его насмешливому виду понимаю, что он был к этому готов. От этого еще сильнее хочется ему врезать.

- Какого хрена? – визжит Кира, как только мы скрываемся от гостей в помещении, выделенном для ее подготовки к торжественному выходу. – Ты решил меня кинуть?

Устало стягивая с себя душащий меня галстук, бросаю его на ближайший стул.

- Что молчишь? – продолжает кричать эта ненормальная.

- Заткнись, - негромко говорю ей я, взъерошивая волосы.

Я сам еще не до конца понимаю, что делаю.

- Что? – вновь восклицает она, кидаясь на меня со своим миниатюрным букетиком, который я почти сразу перехватываю. – Решил меня на посмешище выставить перед столькими людьми? Тут почти вся моя родня собралась, и ты решил меня так опозорить?