На расстоянии звездопада

– Так ты мне отплатила? Меня сегодня по твоей милости с работы поперли. Олег сказал: благодари свою подружку! Только ты рано радуешься! Поняла? Рано радуешься…

Дальше слушать было невыносимо. Ульяна отключила телефон, а после еще нескольких попыток Анны дозвониться, внесла ее номер в черный список. Настроение было испорчено на весь оставшийся день. Как она ни старалась, но предчувствие беды, сопровождаемое визгливым голосом Анны, ходило за ней до самого вечера, впитываясь ядом в кожу. Ульяна, решившая отказаться от ужина, на нервах съела сразу три сосиски, политые кетчупом и майонезом, больше всего желая, чтобы Сашка не увидел, как жадно она ест.

«Рано радуешься, рано радуешься…»

Она особо и не радовалась. Ночью спала плохо, ворочалась, сбив одеяло в ком, а утром встала разбитая и несчастная, с отеками под глазами. Физиономию удалось подправить с помощью контрастного душа. Памятуя о вчерашнем плотном ужине, Ульяна отказалась от завтрака, на обед съела сухой тост, перестирала на нервах скопившееся белье, а вечером, не в силах терпеть, опять наелась борща вприкуску с салом. Ненаглядного не было дома, и стесняться не пришлось.

В субботу вечером, предварительно подготовив Сашку, она уселась перед телевизором, решив посмотреть фильм Анны о себе. Сашка, правда, что-то бубнил, что накануне анонса не было, и он бы лучше посмотрел футбол, но его мнение Ульяну не интересовало. Дождавшись заставки передачи «Не может быть», она приготовилась бесстрастно взглянуть в лицо правде и полуправде, подготовленной журналистами телеканала, на котором работал Пятков.

С экрана на Ульяну посмотрели бессмысленно-прекрасные глаза балерины Клочковой, уже в который раз причитавшей о своей загубленной карьере, поруганной любви и кознях конкурентов. Балерина заламывала руки, вдыхала могучей грудью, раздобревшей на вольных, после театральной голодовки, хлебах, тискала дочурку, кусала губы, изображая страстные чувства к эстрадному певцу, и осуждала папарацци, якобы охотившихся за ней день и ночь, и в Лондоне и на Мальдивах. То, что у большей части редакций нет денег, чтобы охотиться на третьесортную плясунью на Мальдивах Клочкова предусмотрительно не сказала.

Ничего не понимая, Ульяна досмотрела передачу до конца. Может, будет два сюжета, две героини? Вполне вероятно… Но почему этого нет в анонсе?

Балерина Клочкова все страдала, и дострадалась до самых титров, а после рекламы начался сериал, отчего сразу стало понятно: программы про Ульяну сегодня точно не будет.

На следующий день на главном канале страны вышла история Золушки Ульяны Некрасовой, во всех красках расписавшей свою прежнюю жизнь. После этой исповеди ее телефон и страницы социальных сетей разрывались от проклятий знакомых и родственников с малой родины. Ульяна все ожидала, что Олег перенес эфир на другой день, но программа не вышла ни на следующей неделе, ни еще через одну, и почему он затеял этот странный демарш она так и не поняла.

Заканчивая работу перед концом сезона, Ульяна подсознательно ждала от Пяткова какой-то пакости, отчего не могла позволить себе расслабиться. Зная его слишком хорошо, она все крутила в голове произошедшее, понимая, что не может он просто так оставить ее в покое. Однако до самого последнего рабочего дня ничего так и не произошло. Телеканалы со спокойной душой переключились на повторы прошлых передач и занялись новыми проектами, готовыми стартовать с сентября.

Устав ждать гадостей, Ульяна уехала на Мальдивы. Она никогда не была сильна в аналитике, оттого и понадеялась на русское «авось». Наказав Вадику, любителю светских сплетен, отслеживать программы на КТВ, она с наслаждением выбросила московские дрязги из головы. Целый месяц на юге, что может быть лучше?

Месяц, конечно, был чисто теоретическим. На самом деле это было двадцать два дня и ни днем больше, и то пришлось долго все утрясать и согласовывать, переносить, договариваться с льстивыми улыбками. Но улыбаться Ульяна умела. Тем более, предвкушая море, солнце и абсолютное безделье подальше от коллег. Даже отель она выбирала, чтобы русских туристов было поменьше. Сашка хотел полететь вместе с ней, но он все еще участвовал в своем спортивном шоу и даже делал успехи, несмотря на травмы.

– Если меня выгонят, то я первым самолетом к тебе, – пообещал он сонно. – Но я надеюсь дойти до финала. Может быть, мне даже медаль дадут…

– Угу, – рассеяно ответила она. – Посмертно. Сань, на на фига тебе это все? За две недели растяжение, нос чуть не сломал, палец выбил… Ну, не быть тебе олимпийцем, чего пыжиться-то? Это же не проект, а какое-то гестапо. Может, ну его? Поедем со мной сейчас? Там так хорошо…

Дремавший Сашка даже подпрыгнул от возмущения, и Ульяна тут же пожалела, что разбудила это лихо.

– Ты соображаешь, что говоришь? – пробурчал он. – У меня впервые за последние три года поперла масть, а ты предлагаешь все бросить и полететь на твои сраные Мальдивы?

– Они не мои, к сожалению. Были бы мои, я бы оттуда не вылезала…