На ратных дорогах

Но вот сводный полк сформирован. Командиром его назначили майора Рубцова. Вместе с ним мы выбрали участок обороны под Балаклавой, наметили районы инженерных сооружений.

Однако не довелось мне остаться в Севастополе. Поступил приказ откомандировать управление дивизии в Новороссийск в распоряжение командующего 51-й армией.

Накануне отъезда мы с Кальченко побывали в сводном полку. Бойцы и командиры радостно встретили нас, вспоминали бои у Карасубазара, Мазанки, рассказывали о новых боях.

Когда уходили, майор Рубцов пошел провожать. На полях лежал снег, луна проложила на нем блестящую дорожку. Кальченко ушел далеко вперед, а мы с Рубцовым продолжали стоять на тропинке. Сказано все, уже расцеловались, а расставаться не хотелось.

— Еще раз прощайте, Василий Леонтьевич, — с грустью в голосе произнес Рубцов.

— Почему «прощайте»? Будь уверен, встретимся, повоюем вместе, да и после войны увидимся. А потому скажем друг другу просто: до свидания.

— Нет! В бою вы убедились, что я не трус. Долг свой перед Родиной выполню с честью и до конца. Говорю «прощайте» потому, что… на то война. А жить чертовски хочется!

Мы крепко обнялись.

Шесть с лишним месяцев, до третьего июля 1942 года, дрался полк Рубцова. Участок его обороны стали называть «Маленький Севастополь». С большой радостью читал я сообщение Советского Информбюро от 30 июня 1942 года: «Пехотинцы подразделения Рубцова отбили десятки атак превосходящих сил противника и уничтожили до двух полков немецкой пехоты и 11 танков, сбили 2 бомбардировщика противника».

А через два дня майор Рубцов погиб. Перестало биться сердце замечательного человека и патриота…

Особая миссия

5 декабря 1941 года управление дивизии на крейсере «Красный Кавказ» отправилось в Новороссийск. И уже через три дня мы были в Темрюке, где находился штаб 51-й армии.

— Вернулся! Жив-здоров! — радостно встретил меня генерал-лейтенант П. И. Батов.

А член Военного совета армии В. А. Малышев сердечно добавил:

— Ты не думай, старина, что мы бросили тебя на произвол судьбы. Я тебя тогда два дня ждал на дороге за Алуштой. Дважды мы передавали по радио приказ об отходе дивизии, да связисты, видимо, перепутали позывные.

Они усадили меня. Генерал Батов попросил:

— Ну давай рассказывай о своих скитаниях. Здорово, наверное, досталось?

— Всякое бывало. — Я подробно доложил обо всем, что перенесла дивизия за дни похода по тылам врага, о героизме и стойкости, проявленных бойцами и командирами.

Батов и Малышев с большой похвалой отозвались о боевых действиях личного состава дивизии. Предложили мне представить к награде особо отличившихся.

На следующий день нас с Кальченко вызвали в Краснодар. Командующий Закавказским фронтом генерал-лейтенант Д. Т. Козлов предложил нам принять 75-ю дивизию.

— Только имейте в виду — дивизия не обычная и задание ее особое. Какое — узнаете после. А сейчас быстрее сколачивайте дивизию. Отбирать в нее людей будем с разбором, только достойных во всех отношениях. Получайте предписание и выезжайте в Баку со своим управлением…

Через сутки выехали. Всю дорогу только и говорили о том, как лучше обучить дивизию, строили планы высадки в Крыму для изгнания врага.

В Баку меня, комиссара и начальника гарнизона генерал-майора Гудименко принял один из секретарей ЦК компартии Азербайджана. Он заверил нас, что партийная организация республики окажет всяческое, какое только потребуется, содействие. Тут же для непосредственной связи к нам прикрепили секретаря Бакинского горкома партии А. М. Гиндина и заведующего военным отделом ЦК А. А. Герасимова. Забегая вперед, должен сказать, что представители ЦК, особенно А. М. Гиндин, оказали нам большую помощь в успешном боевом сколачивании дивизии.

Управление разместилось в городе Сумгаите. Через несколько дней прибыла большая группа офицеров.

Мы начали регулярные занятия и проводили их в любую погоду.

Следует заметить, что на строевую подготовку учебной программой отводилось совсем мало времени. Между тем опыт двух минувших войн дал мне возможность по достоинству оценить ее значение. Это она, строевая подготовка, вместе с тактической делают штатского человека военным, а массу людей — слаженной, гибкой, четкой, маневренной и послушной воле командира. За время строевой подготовки, а позднее тактической, солдат привыкает четко выполнять приказ командира и хорошо обученный выполнит его в бою при любых обстоятельствах.

Из этих соображений я самостоятельно увеличил время на строевую подготовку за счет других дисциплин. Сам провел показные занятия для командиров по подготовке отделения, взвода, роты, потребовал, чтобы такие же занятия периодически проводили командиры полков. Это положительно сказалось на обучении солдат и позволило значительно сократить срок, отведенный на боевое сколачивание.

Ну и политработники, конечно, в это время не сидели сложа руки. Кальченко и его аппарат так поставили дело, что в частях и подразделениях развернулась борьба за лучшее усвоение программы.