На равнинах иерехонских (СИ)

Выйдя во двор трактира, Томэ глубоко вздохнул. Ему показалось, будто он вырвался из затхлого подвала. Сердце стучало так, что хотелось прижать к груди ладонь, чтобы его успокоить. Но он не мог позволить себе такого жеста, Гашфар наверняка наблюдал за своим гостем.

Томэ заложил руки за спину и неторопливо направился к воротам. Недавний разговор продолжал прокручиваться у него в голове. Томэ осторожно предполагал, что справился неплохо. Гашфар не увидел в нем серьезной угрозы, должно быть, посчитал его очередным бестолковым благороднорожденным. Сейчас толстяк, скорее всего, уверен, что держит ситуацию под полным контролем. И чем дольше его уверенность сохранится, тем лучше для Томэ.

Десятник вышел на улицу и побрел по ней, высматривая свободную повозку. Врученный Гашфаром мешочек оттягивал карман. Томэ хотелось вышвырнуть его в ближайшую канаву, но он сдерживал себя. Это было бы слишком по-мальчишески, а он, если хочет выжить, должен быть расчетлив… Но как же это непросто!

Потоки снующих вокруг горожан вызывали у него приступы нервного раздражения, а когда бродячий торговец пряным медом толкнул его в бок, десятник так наподдал бедняге, что тот на пузе проехал несколько метров по мостовой. Толпа шарахнулась в стороны, Томэ упер подбородок в грудь и зашагал дальше, не обращая внимания на устроенный переполох, его руки сами собой сжимались в кулаки.

Сегодняшнее испытание он выдержал, но насчет следующего он у него не было никакой уверенности. Гашфар оказался куда более крупной рыбой, чем он думал сначала. Не просто наемный шпион и торговец чужими секретами, укрывшийся под личиной хозяина трактира. За Гашфаром, крылось что-то несравненно более опасное. Томэ пока не позволял себе задумываться, о том, что сегодня узнал. Все это могло быть обманом, ловкой дымовой завесой. Но вот с самой личностью толстяка надо разобраться. Только тогда можно понять, как вести себя дальше. Больше всего Томэ сейчас хотелось посоветоваться с опытным человеком, которому можно доверять. Эх, мечты, мечты. Нет у него такого под рукой. Но все равно, помощь ему необходима. Пусть даже по мелочи. Правда, в Столице и такие на дороге не валяются. Нужно как следует все обдумать, в одиночку ему просто не справиться.

Из переулка, навстречу Томэ, вынырнула кучка пестро одетого народа. От латанных-перелатанных одежд тянуло странным запахом. Десятки уродливых амулетов подвешенных на тонких цепочках стучали друг о друга. Почти все открытые части тела покрывал сложный рисунок.

Томэ сунул руки в карманы. Ничего особенно ценного у него не было, но для горожан при встрече с подобной публикой этот жест стал уже рефлекторным. Насколько Томэ мог судить по татуировкам ему посчастливилось лицезреть членов банды — или, как они сами говорили, клана — Полой горы. Десятника не уставал удивляться, как Схола, пусть даже там поголовно бездельники, допускает, чтобы эти уроды спокойно ходили по улицам при свете дня.

В отличие от большинства жителей Столицы, Томэ не стал прижиматься к стене и пропускать мимо шумную компанию. Десятник пошел напрямик. Бандиты замолкли, остановились и нехотя подались в стороны. Томэ неторопливо прошел через их строй, он затылком чувствовал взгляды, в которых раздражение смешалась с испугом. Через несколько секунд после того, как последний бандит остался позади, за спиной десятника снова защелкали костяные амулеты. Только на этот раз они звучали как-то приглушенно, а крикливые голоса опустились до шепота. Десятник хмыкнул. Так-то зверушки, еще не все здесь вас бояться.

Впереди, рядом с лотком, на котором лежала вяленой рыбешкой, он, наконец, углядел повозку. Рядом с ней стоял уже знакомый извозчик "гном". Томэ улыбнулся и направился к своей добыче.

— Эй, уважаемый, куда торопимся?

Томэ недовольно оглянулся. У него за спиной обнаружилось пять здоровых лбов в выцветших фиолетовых мундирах.

— Откуда ж вы только беретесь, когда совсем не нужны, — проворчал Томэ. — В чем дело, обознались что ли?

— Да нет, похоже, как раз в яблочко попали, — отозвался самый здоровый лоб с нашивками декарха, — На вас поступила жалоба в нанесении физического и материального ущерба.

— Чего?! — моргнул Томэ, — Вы что, уже набраться успели?!

Декарх оглянулся и вытащил из-за строя схолариев помятого человека. На щеке мужичка кровила ссадина. На переброшенном через плечо кожаном ремне висел пузатый бочонок с глубокой вмятиной. Мужичок зажимал вмятину левой рукой, между пальцами просачивались янтарная жидкость, тягучие капли спускались на землю, как паучки на паутинках. Вокруг человека стоял густой аромат меда.

— Гражданин, ты узнаешь этого человека? — спросил декарх.

— Да этот он на меня напал, — промямлил разносчик.

— Ты что несешь, корявый?! — взорвался Томэ. — Сам споткнулся, а теперь виноватых ищешь? Да тебе надо было не бочонок, а башку проломить!

— Спокойно уважаемый, — довольно проговорил декарх. — Я так понял, факта нанесения ущерба гильдии вы не отрицаете. Есть что сказать в свое оправдание?

— Оставьте меня наедине с этим типом, он своей жалобой подавится!