На раз, два, три и ты беги (СИ)

========== На раз, два, три и ты беги ==========

Комментарий к На раз, два, три и ты беги

Люмос ✨

«Lily’s Theme»

Alexandre Desplat

Нам не говорили, что мы станем оружием. Нам не говорили, что защитные заклинания могут когда-нибудь пригодиться на практике. Нам не говорили, что нас будут пытаться убить. Нам не говорили, что нам придется убивать. Нам вообще ничего не говорили. И вот к чему это привело.

***

Война идет второй год.

Иногда кажется, что дни сливаются воедино, в густую серую массу, и не замечаешь, как один перетекает в другой. В такие моменты самообман достигает своего апогея, ведь на деле мы все все помним.

Порой мы делаем вид, что все хорошо, что все идет по плану, мы натягиваем улыбки на лица, изображая веселье или хоть что-то отдаленно похожее на него, празднуем дни рождения, хотя скорбной тишины становится все больше, а главное — верим, что скоро все снова придет в норму. Но только нет больше никакой нормы. Есть только мы — пешки большой игры с идеально отточенными движениями.

Красная вспышка справа — «Остолбеней», уворачивайся влево, контрзаклинание «Фините Инкантатем». Фиолетовая вспышка слева — одно из проклятий Долохова, пригнуться, если повезет, контрзаклинание «Делетриус». Цель каждой операции — выжить, в лучшем случае забрать с собой на тот свет как можно больше Пожирателей, но не этому учили нас в школе, не о таком будущем рассказывали профессора и родители. Они вообще ничего нам не рассказывали. Теперь же все они мертвы, а мы лишь оттягиваем нашу встречу с ними.

Но я уже так устала.

***

«Courtyard Apocalepse»

Alexandre Desplat

По плану, который мы разрабатывали полночи, мою спину должна была прикрывать Анжелика. Если в меня попали — значит она мертва. Либо ей еще хуже, чем мне.

Я же не видела и не слышала ничего вокруг, словно время тоже устало куда-то спешить, за что-то сражаться и решило сбавить темп, чтобы хоть немного передохнуть. Все перед глазами плыло в безумном ярком танце: слегка пожелтевшая листва деревьев, необузданный огонь, вызванный кем-то из сражающихся, разноцветные вспышки заклинаний то тут, то там — все это напоминало мне прошедшее Рождество, когда мы с Гарри напились в стельку. Он принес какое-то доисторическое виски из закромов Сириуса, по вкусу же оно напоминало скорее переработанный мусор, чем утонченный терпкий вкус печеной груши с нотками засахаренной вишни, и, судя по затертой желтой этикетке, оно ждало своего часа больше ста лет — только от запаха Гарри чуть не стошнило на ковер, который накануне Рон тщательно очищал от засохшей крови Джессики.

Мы договорились не вспоминать о войне в Рождество. Но, боже, как же смешно это звучало. То, что происходило здесь и сейчас, не нуждалось в дополнительном напоминании. О таких вещах не забывал. Они не вылетали из головы. Никогда. И от этой мысли желание выпить только росло.

К слову, это был единственный день, который я помнила смутно. Словно кто-то разорвал страницу того дня, оставив мне жалкие ошметки. Я помнила лишь отдельные фрагменты. Например, как, зажав пальцами носы, мы с Гарри выпили по первой рюмке, помнила, как жидкость обожгла горло, а умиротворение плавно растеклось по венам. Я помнила нас с ним, лежащих на диване с задранными ногами по стене, и гирлянду на ней, работающую с сильными перебоями. Она то мигала, то огоньки начинали дребезжать, после чего гасли, то снова загоралась. Мы болтали ногами и смеялись, как дети над глупыми и неуместными шутками, пока горячие слезы не начали течь из глаз. Я до сих пор не знаю, то была радость или страх лишь от временной передышки? Последнее, что я помнила, как Гарри молча прижал меня к себе, а я продолжала смотреть на то потухающие, то снова оживающие огоньки гирлянды, застилая его футболку с автографом группы «Ведуньи» слезами.

Но сейчас… Сейчас я смотрела вовсе не на огоньки сломанной гирлянды. Десятки смертоносных заклинаний вспыхивали в метрах от меня, и я не чувствовала ничего, кроме страха.

Я лихорадочно шарила руками по сырой земле, пытаясь найти свою палочку. В ушах стоял оглушающий звон, словно кто-то настроил на меня ультразвуковую волну. Последний раз, когда Джордж пытался сделать подобное со мной, я не разговаривала с ним неделю.

Мерзлая земля вокруг меня завибрировала, так что мои руки занесло пылью — кто-то пустил заклинание землетрясения, но вовсе не об этом сейчас нужно было думать. Главное — я наконец-то нащупала шероховатую поверхность палочки.

Я только и успела снять с себя последствия открытой спины, как увидела очередного Пожирателя.

Ну конечно, иначе просто и быть не могло — я, как слепой котенок, шарахалась у дерева. Если бы меня никто не заметил, я бы подумала, что мы перебили всех псов Волан-де-Морта.

Казалось, даже и без того хмурое небо потемнело еще сильнее. Облаченный в черные одежды, он, словно тень, скользил в мою сторону, его плащ развевался подобно сгусткам тьмы, а лицо было скрыто маской, но, несмотря на это, я чувствовала его удовлетворение, его злорадство.