На развалинах мира

И вновь, как в первый раз, я вздрогнул от неожиданности. Рука провалилась в пустоту, и я едва не упал, ударившись грудью обо что-то. И опять возникшее чувство опасности удержало меня от последующего шага. Я замер, осветил пространство перед собой и еле сдержал крик ужаса… Впереди была пропасть. В скудном освещении невозможно было понять, как она глубока, но и его хватало, чтобы увидеть – в ней находится то, что осталось от идущего поезда и части платформы, где находились люди. Не было ни пожара, ни воды – только громадная яма, где лежали останки раздавленных пассажиров и придавленные большими камнями вагоны. Там были еще живые – я услышал стоны и вздохи, не различимые мною ранее, пока я не встал у самого края провала. А за ним – та часть платформы, попасть на которую я бы уже не смог никоим образом. Для этого необходимо было преодолеть эту пропасть. Но сделать это было невозможно…

– Мм…

Я глухо взвыл. Быть так близко к спасению – и опять оказаться обманутым! Достав тряпки, которые я нес на себе все дорогу, я разложил костер, чтобы осмотреться получше. Едкий чад и гарь от сгораемого тряпья ударили в нос. Она была пропитана чем-то, вроде масла или мазута и горела очень быстро. Все было верно… То, что я успел разглядеть, не оставляло надежды. Станция была наполовину завалена, а провал не позволял мне проникнуть на вторую ее часть. Впрочем, попади я в нее, еще неизвестно, что бы мне это дало. Пробраться сквозь валуны и согнутые страшным давлением, стальные опоры, было еще очень непросто… Было удивительно, как при этом сохранилась сама колея, по которой я вышел к станции.

Что ж… иного выхода нет. Тоскливо посмотрев на пропасть и на платформу, я повернулся и зашагал прочь. Весь, проделанный до сих пор путь, оказался бессмыслен… И я не знал – хватит ли теперь у меня сил, чтобы его повторить заново. Ведь я находился под землей уже не меньше – а может и больше – суток. Без еды, без воды, крайне ослабевший и покрытый множеством ноющих ран, которые мне нечем было даже перевязать. Спину и ноги ломило от усталости, живот скручивало спазмами и пить хотелось так, что сейчас я бы не раздумывая, прильнул даже к самой гнилой воде,… Что думает муравей, передвигающийся по своему муравейнику? Для него он столь же огромен, как это подземелье для меня. Но ему не нужны глаза – он знает свой муравейник, а вот я – нет. Был бы хотя бы свет. Я сорвал с себя рубашку, майку – все равно, было уже жарко и в них не было особенной нужды. Тот, стальной прут, я выбросил еще в колодце, и теперь мне пришлось шарить под ногами, в поисках чего-либо подходящего. На мое счастье, мне попался самый обыкновенный зонт – видимо, его забросило сюда во время обвала с платформы. Тут же были какие-то тряпки, и даже, кожаный портфель. Я вытряхнул его содержимое, надеясь, что в нем окажется, что ни будь съедобное, а еще более того – пригодная для питья жидкость! Но в нем были только бумаги. Намотав на зонт ткань из разорванной майки, я долго подпаливал ее с помощью листков и кое-как добился того, что он загорелся. Факел вряд ли стал гореть долго – но для того чтобы попытаться обойти платформу с другой стороны могло и хватить. Ведь пути за станцией почти всегда имеют сквозные выходы друг на друга. Мое предположение оправдалось полностью. Прежде, чем факел угас, и я опять остался в кромешной тьме, я заметил проход и рванулся туда, ведомый все еще не совсем пропавшей надеждой. В проходе нога сорвалась, и характерный всплеск возвестил о том, что на это раз я уж утолю свою жажду! Что это была за вода, что в ней находилось – мне было все равно. А, напившись, я сразу услышал то, что заставило меня сразу обострить все мое внимание.

Крики. Впрочем, криками они лишь казались. Это были стоны. Стоны раздавленных и искалеченных, не имеющих сил выбраться из под завалов, людей… Каким-то образом, я, все-таки, вышел к другой станции метро – очевидно, они располагались очень близко друг к другу. И на этот раз здесь не оказалось ямы, отделяющей меня от платформы. Я просто почувствовал, что передо мной преграда, и протянул руки вперед. Это был поезд. Протиснувшись мимо него, я сразу убедился в том, что моя цель достигнута. Платформа была на месте, мне оставалось только ее преодолеть, чтобы по лестницам эскалатора выйти наверх. Подтянувшись, я взобрался на нее и почти сразу наткнулся, на тело человека… Я глубоко вздохнул, и, пересиливая себя, опять опустился на колени. Второй раз за этот день мне нужно было обыскать труп – но иного выхода просто не было. Мои спички были практически израсходованы, а у него могло оказаться или то, или другое. Зажигалка, например… А свет был мне необходим, и именно на этом этапе. Ощупав его, я понял, что это мужчина, и мои надежды на удачу возросли. Не колеблясь более, я стал рыскать по его карманам и, о радость! Мои пальцы наткнулись на миниатюрный фонарик. Руки у меня задрожали, и я несколько секунд просидел в неподвижности, не решаясь его зажечь. Потом, проведя по высохшему небу языком, я вытащил его и надавил кнопку…