На развалинах мира

Второго входа я не нашел. Настоящие были завалены, а тот, в который я провалился, образовался случайно. Но, обнаружилось нечто, что сжало мое сердце неприятным предчувствием. Стоя возле второго завала – противоположного тому, где был поворот, я увидел, как вверх уходит узкое отверстие. Несмотря на то, что попытка проникнуть в него, могла мне дорого обойтись, я все же решил разведать все до конца. Соорудив из ближайшего стеллажа и ящиков возвышение, с которого можно было достать до дыры, я ухватился за ее края и поставил впереди себя плошку с горящим маслом. Она сразу ярко вспыхнула – здесь тоже чувствовалась тяга. Извернувшись, я протиснулся в отверстие и сразу остановился, раздумав продолжать свое движение.

Это был второй этаж этого здания – или скоре первый, в котором ранее располагались торговые ряды. В отличие от подвала он был полностью сметен и раздавлен – лишь местами, упавшие плиты третьего этажа, не сдавили все до самого пола. Просветы были не более полуметра, но и этого хватало, чтобы увидеть, что здесь полно трупов… Запах не проникал в подвал, только благодаря все той же тяге – она выносила все куда-то на поверхность холма. Не будь этого – находиться в подвале, было бы невозможно. Я спустился, отметив для себя, что отверстие не заканчивалось вторым этажом – при желании можно было попытаться проникнуть и выше. Куда оно вело, я не знал, но догадывался, что оно действует как труба, вытягивающая все с самого низа. Скорее всего, оно заканчивалось, где ни будь, на самом верху холма. Но, когда я на нем стоял, то ничего не видел… Оставив это на потом, я спрыгнул назад.

Мне предстояло очень много работы. Благоустроить подвал, превратив его не просто в хранилище, а в настоящее убежище, где бы я мог спокойно отдохнуть и набраться сил перед будущими странствиями. Я сразу решил, что не стану замыкаться здесь навсегда, а использую этот склад как свою постоянную базу для поисков людей. Соорудить очаг, позаботиться о воде, о посуде, об одежде – забот хватало.

Всю вторую ночь над холмом гремел гром. Внутри подвала он еле слышался, но, когда я подполз к отверстию, то едва не оглох – так сильно раздавались раскаты. Молнии сверкали над городом, а потом пошел ливень – такой же, какой затапливал все подряд, и мог идти до нескольких часов кряду. Мне стало не по себе – вдруг вода попадет теперь в склад и зальет все, что сейчас представляло такую ценность! Вход в отверстие располагался несколько выше подножия холма – за счет того, что вся земля в округе была поднята подземной волной и не осела назад, на ту же высоту, на какой она была до волны. Дождь хлестал яростно, превращая все в жидкую грязь. Несколько таких мощнейших ливней – и очень скоро от города останутся только невзрачные бугры и пригорки. А пройдет пара лет – и уже никто не сможет сказать, что здесь когда-то был громадный мегаполис, населенный несколькими миллионами людей.

И все же, дождь меня напугал. Мне стало так жаль своих новоприобретенных сокровищ, что я сразу решил отложить все дела на потом, а вначале навести порядок на стеллажах и, по возможности, повыше поднять все, что могло пропасть в первую очередь если бы вода прорвалась вовнутрь. Заодно я стал их сортировать по принадлежности и датам употребления. Ведь, хоть они и хранились в постоянной температуре, но не могли лежать вечно. Мне следовало знать, что можно есть, а что стоит выбросить в первую очередь. Подземные толчки разбросали немало коробок и стеллажей – работы хватало. Одна секция была полностью наполнена пакетами с крупами – и, в частности, с расфасованной мукой. Это меня крайне обрадовало – я умел печь хлеб и надеялся, что в скором времени смогу сделать себе лепешки. Кроме муки, в мешках, стоявших в этой секции, была насыпана гречка, горох, фасоль – и еще около двадцати наименований, некоторых из них я даже не знал, и потому решил, что они привезены к нам, откуда-то с жарких стран. Надписи на мешках подтверждали мое решение. Вторая секция была составлена из стеклянных банок – как больших, так и маленьких. Тут присутствовали и овощные, и фруктовые консервы, соки и варенья, маринады и сироп. Даже если бы я не нашел среди сыпучих, нескольких мешков с сахаром, то одно только содержимое этих банок полностью могло удовлетворить все мои потребности в сладком. Но были и коробки, где хранились конфеты. Это был самый скоропортящийся продукт, и сохранить его можно было только в очень прохладном месте. Склад, надежно изолированный от поверхности, ощутимо отличался от нее температурой, которая составляла внутри около плюс семи-восьми, градусов. Скорее всего, таковая здесь должна была быть всегда. Кутаясь в одеяло, я перебирал коробки, укладывая их на стеллажи, а заодно придумывал, как буду отделять одну из секций – а лучше, две – для жилья. Это было необходимо, чтобы прогретый воздух не попадал в остальные комнаты и не сокращал срок хранения продуктов. Да и мне самому требовалось больше тепла – не ходить же в подвале постоянно одетым, в этой грязной и пропахнувшей потом и кровью шубе.