На развалинах мира

Для наконечников вновь использовал гвозди — те самые, которые обнаружил в подсобке. Пересчитал — ровных и слегка изогнутых оказалось двести восемьдесят штук. Если не шиковать — хватит надолго. Я нагревал их в очаге до покраснения, добиваясь некоторой мягкости, после чего рубил на части — нудная и самая тяжелая часть труда. Потом слегка отбивал с одной стороны, придавая заготовке форму типа трехгранника. Выдержав острую часть в огне, еще раз плющил ее обухом топорика, придавая совсем плоскую форму. После этого «гвоздь» затачивался на камне. Технология укрепления наконечников осталась прежней — как и с ножом на копье. Выпиливал в древке продольный паз, вставлял в него гвоздь, все щедро намазывал клеем и обматывал тоненькой бечевой. После высыхания наконечник держался как влитой. Как бы там ни было, после окончательной доводки все это казалось довольно грозным оружием… Будь хотя бы инструмент! Вместо оперения использовались жесткие кусочки пластика. На это пошло несколько ящиков, как раз отлитых из этого материала. Для самих же стрел тоже ящики, но уже из дощечек. Пришлось разобрать всю свою «постель» — иного материала под рукой не имелось. Выбирал самые длинные — на всю длину руки с припуском. Расщеплять пришлось ножом, проводя длинные и глубокие бороздки. После того, как закончил с оперением и насадкой наконечников, тщательно обработал древки стекло, добиваясь полной гладкости… Окончательной доводкой стало лакирование — я не капли не жалел все те ценности из женской косметики, что в изобилии свалил в одном из углов. Цвет, после этого, у всех стрел стал разным и радужным, что тоже пошло на пользу — не потеряются! Из футляра, слегка переделав, смастерил колчан — теперь стрелы помещались в аккуратном хранилище и не путались. Всего помещалось почти сорок штук. Вполне достаточно, чтобы держать на расстоянии любого, кто попытается покуситься на нас или наше имущество. Детские ли навыки или врожденный талант — но буквально, с первых выстрелов, стрелы стали попадать в мишень. Если учесть, что дерево, служившее для этого, находилось на расстоянии все тех же тридцати шагов, а сам круг, вырезанный из нескольких сбитых досок, не превышал размеров крышки от большой кастрюли — очень неплохо! Может, они и уступали настоящим наконечникам, из стали, но и с таким оружием я чувствовал себя намного увереннее. Конечно, эта форма не позволяла им удержаться в теле «мишени», но нанести ей серьезное увечье — очень даже способны! Пока я мог рассчитывать только на то, что стрела, пущенная моей рукой, может пробить врага чуть ли не насквозь. В этом сомнений не возникало — они пробивали мишень не то, что за тридцать — за пятьдесят шагов! Далее я не старался — не был уверен, что попаду.

Если с луком все ясно — я тренировался с утра до вечера и очень быстро достиг неплохих результатов — то с мечом намного сложнее. Он находился у меня на спине, я легко мог выхватить его… и не более того. Нигде и никогда мне не приходилось учиться столь сложному делу, как фехтование. И вряд ли кто-нибудь мог меня этому научить. Но и оставлять такое замечательное оружие дома я не хотел — одна только мысль, что оно со мной, уже наполняла уверенностью и самоуважением. И все же я старался, припоминая хоть какие-нибудь приемы, проводить бой с тенью или воображаемым противником.

Большой топор однозначно решил заменить маленьким — я не желал оставаться совсем без топора, он всегда требовался при рубке дров, в походе. «Томагавк», как я его в шутку называл, носить намного удобнее и легче. Кроме того, набив руку в метании, я легко мог всадить его почти из любого положения во что угодно — как настоящий индеец. Окончательно остался дома и большой нож — хватало одного, более узкого и остро заточенного, висевшего на груди. Теперь я совсем стал походить на дикаря из каменного века — одетый, словно по последней моде тех времен, и вооруженный, пожалуй, даже лучше, чем они. Брился раз в неделю, а то и реже. Скоблить быстро отраставшую щетину лень, да и нечем — одноразовые станки выходили из строя, а заниматься этим в походах — не с руки. Но, когда я находился дома, в подвале, то всегда старался выглядеть опрятно. Мне уже следовало чем-то заменить свою одежду — зимний вариант не годился для усиливающегося весеннего тепла. Интересно, как те же дикари носили кожу? Ладно, зимой — а летом? Не очень удобно…

Среди множества различных плотных и легких тканей попадались всякие — от искусственного меха до очень тонкого ситца. Все это хорошо — если не отсутствие швейной машинки. Я со вздохом чинил порванные вещи и мечтал, что когда-нибудь, все-таки отыщу склад готовой одежды.