На развалинах прошлого (СИ)

Сейчас там не было никого, только на горизонте виднелись огоньки кораблей. Сезон закончился и теперь на смену шумным ночным дискотекам и переполненным прибрежным барам пришёл лишь тихий шелест волн. И этот звук всегда успокаивал...

Я сидела одна на пустынном берегу, вокруг была кромешная темнота, и только звёзды и тонкая изогнутая линия месяца, освещали сейчас тёмное небо. Море завораживало своей красотой. Звало, притягивало, заманивало покоем. Но мне-то не знать, что даже если сейчас оно спокойно, то довольно скоро наступит момент, когда вся его пучина будет бушевать, а штормовые волны не оставят на этом пляже ничего, напоминающего о прошлом лете. Всё заберёт себе жестокое море... Глупо, но этим вечером мне захотелось, чтобы оно забрало и меня. Со всеми моими мыслями и воспоминаниями.

Странно получается, в родном городе среди, казалось бы, родных людей я чувствовала себя ещё более одинокой, чем во владениях учителя. Почему так? Разве за такой короткий срок всё могло так сильно поменяться? Все те, кого я любила теперь казались чужими. А может, изменилась я сама?!

Не знаю, сколько просидела на берегу, но когда, ноги окончательно замёрзли, пришлось возвращаться домой. На душе было грустно. Я упорно старалась заставить себя думать о хорошем, и первым, что пришло в голову, была мысль, что завтра на работе мне предстоит сделать отчёт о командировке. А вот это как раз таки настоящая проблема... Как можно отчитываться о том, чего не было?

***

Утром я проснулась под звон будильника, и в первые несколько минут всё никак не могла понять, где нахожусь. Вроде место знакомое, вокруг привычные вещи, но где оно находится? Осознание того что я очнулась в собственной спальне пришло неожиданно. От этого стало не по себе. Не узнать собственную комнату? Это ж надо.

До работы по привычке добиралась на общественном транспорте. Как всегда в утренний час пик были переполнены не только дороги, но и маршрутки. Люди набивались в них как селёдки в консервные банки.

Отчего-то вспомнилось, что у меня есть водительские права не только на мотоцикл, но и на легковой автомобиль. И папа давно предлагал мне взять кредит и купить старенькую иномарку, чтобы не приходилось каждое утро вот так изображать из себя законсервированную рыбину. А я всё отнекивалась, мол меня всё устраивает. Говорила даже, что в общественном транспорте лучше думается. Сейчас же я была готова взять все свои слова обратно. Нужно серьёзно задуматься о папином предложении. Я бы, конечно, могла ездить на работу на мотоцикле, а там уже переодеваться в форменный белый верх - чёрный низ. Но, это было бы возможно только летом. А вот осенью или зимой, подобный способ добираться до офиса стал бы крайне неудобным.

Раньше Ник всегда отвозил меня по утрам на работу, я имею в виду, то время, когда сам находился в городе. А это случалось крайне редко. Его засунули на руководящую должность одной транспортной компании, как только он закончил институт. И с тех пор он непрерывно колесил по просторам родной страны, перенимая опыт и изучая инновации. Так прошло почти три года, и вот, наконец, моего Никиту Дмитриевича назначили директором всего местного городского филиала его компании. Я как-то в шутку предложила ему взять меня на работу, но он ответил, что будущие супруги не должны работать вместе. Помню, в тот момент я чуть не подавилась колой. Но мой дорогой Ник, быстро скосил разговор к другой теме. Потом как-то забылось. Но с тех пор между нами существовал негласный договор: я не лезу в работу Ника, а он не лезет в мою.

Пока я шла по офису, в направлении своего кабинета, настроение моё поднялось до невиданных высот. Оказывается, коллеги скучали по мне. Об этом говорили их приветствия и счастливые улыбки. И я знала, что всё это было искренне. Честно говоря, всегда умела чувствовать людей, их эмоции и настроения. Но, после того, как Тамир снял с моей внутренней энергии блок, а добрый Лит обрушил на мою неуёмную головушку разряд силой тысячи молний, я стала ощущать это гораздо сильнее. Но у такого своеобразного дара был один большой минус. Дело в том, что если человеку рядом со мной хорошо и он счастлив, то я буду радоваться вместе с ним, испытывать те же эмоции что и он. Но если человеку грустно... Я почувствую всю его боль.

Тамир учил меня контролировать этот дар, но у меня почти не получалось. Для этого нужно было закрываться от всех, а мне, наоборот, хотелось открыться миру. Учитель тогда усмехнулся и сказал, что скоро мне надоест упиваться чужими чувствами, и я закроюсь сама. Но я не верила. Что ж, поживём - увидим.

Кстати, всю поломанную электронику в офисе давно починили, и мой компьютер сегодня запустился с первого раза. Сейчас рабочее место показалось мне таким родным, таким удобным и уютным. Но вся эйфория развелась, когда, подняв глаза над монитором, я наткнулась на злобный взгляд Анны Степановны. Она стояла возле моего рабочего стола, уперев руки в бока, и весь её вид говорил о том, что моя неожиданная командировка её явно не обрадовала.

- И где тебя носило? - грубо спросила она.