На развалинах третьего рейха, или маятник войны

Операция «Оверлорд» по высадке союзников во Франции проходила в одно время с проведением Красной Армией гигантской операции по освобождению Белоруссии, значительно облегчившей задачу десанта. Но все равно дорога союзников на Берлин оказалась нескорой и была сопряжена не только с успехами, но и с жестокими поражениями. В начале 1945 года немецкие войска нанесли в Арденнах сокрушительный удар по американцам, и союзники просили Советский Союз открыть второй фронт — срочно начать наступление на Берлин. Советский Союз пошел навстречу союзникам, начав стремительное наступление на территории Германии до ранее намеченных сроков. Верная союзническому долгу, наша армия вела его не в той степени готовности. Естественно, это увеличило число смертей русских воинов. Между тем союзники, получив передышку, рванулись к Берлину, стремясь во что бы то ни стало войти в него раньше русских и получить политические преимущества на послевоенных переговорах. Но все-таки Красная Армия успела взять Берлин сама…

У. Черчилль, несмотря на договоренность с СССР относительно разграничительных линий встречи войск союзников, побуждал американцев ускорить продвижение их армий, изменить имеющиеся планы и захватить по меньшей мере те районы, куда не дошла еще Красная Армия. При этом он учитывал как позицию гитлеровцев, оказывавших упорное сопротивление на Восточном фронте и все более открывавших Западный фронт, так и поддержку его точки зрения влиятельными кругами в США. По их мнению, это дало бы возможность оказать давление на Советский Союз при урегулировании послевоенных проблем.

Как свидетельствуют признания деятелей западных держав и заявлений самого У. Черчилля, особое значение придавалось захвату Берлина. Они считали, что взятие ими Берлина даст возможность получить огромный политический выигрыш, символизируя могущество западных держав, и будет иметь большое значение для определения дальнейшего развития Германии.

Этот факт подтвердил американский генерал Дж. Гевин, командовавший в годы войны 82-й парашютно-десантной дивизией. В полночь 25 марта 1945 года тот собрал в своем штабе секретное совещание. Его дивизия, которая приобрела известность после десантных операций в Сицилии, давно была по непонятным причинам в бездействии. Дж. Гевин обратился к присутствующим офицерам со словами: «Господа! Дело идет о последнем прыжке» — и неожиданно для всех объявил, что он имеет в виду «прыжок на Берлин», который является частью специального плана. По этому плану 101-я американская парашютно-десантная дивизия должна была захватить берлинский аэропорт Гатов, 82-я дивизия Темпельгоф, а одна бригада англичан — аэродром в Ораниенбурге.

Предполагалось, что через несколько дней в Берлин войдут наземные англо-американские войска. Операцию парашютно-десантных войск планировалось начать через пару недель. Союзники начали немедленную активную подготовку, но Красная Армия сорвала эти планы.

Англичане предлагали американцам занять Прагу, с тем чтобы укрепить влияние западных держав в Чехословакии. Провал их планов — результат реального соотношения сил, который и не позволил западным державам добиться преследовавшихся ими целей.

Через много лет после окончания Великой Отечественной войны мне стало ясно, что в освещении ее событий наблюдаются две тенденции, на мой взгляд затрудняющие поиск истины: смакование политических просчетов руководителей страны и командования Красной Армии в начальный период войны и осмысление прошлого с позиций сегодняшнего дня, с точки зрения современного человека, обладающего гораздо большим объемом информации.

Первая тенденция относится к разряду сиюминутных политических интриг или к не совсем порядочным способам журналистского или писательского самоутверждения и, по моему мнению, ничего общего с историей, как с наукой, не имеет. Вольные или невольные последователи второй заслуживают некоторого снисхождения за смелость иметь собственное суждение, но именно им хотелось бы напомнить мудрые слова Шота Руставели: «Каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны».

Как же быть и кому верить?..

Отвечу — только подлинным документам. И фактам, опять-таки подтвержденным документами. Разбирая трофейные документы, участвуя в допросах высших чинов имперского министерства авиации, люфтваффе, самолетостроительных корпораций, я увидел войну другими глазами. И это представление во многом расходилось с тем, что читал, о чем слышал, что видел глазами рядового солдата войны.

Уже тогда, натыкаясь (именно натыкаясь, ибо тогда целенаправленно поиском истины я еще не занимался) на документы, зафиксировавшие те или иные периоды развития или события в истории немецкой авиации, встречаясь с людьми, наблюдая, как поднимает голову «холодная» война, предвестница «горячей», я начал думать о том, как сделать так, чтобы никогда больше она не выползла из какой-нибудь папочки с тесемочками и не пошла гулять по нашей грешной Земле, сжигая все на своем пути.