На рейде "Ставрополь" (СИ)

- Россия во мраке, господа, в беспросветном и безнадежном мраке коммунии! - голосил он высоким и довольно неприятным для слуха фальцетом. - Отныне каждый из нас должен отдать себе отчет в самом главном: Родина-мать потеряна для всех нас навеки. И если мы не предпримем самых решительных мер... Весь мир, все цивилизованное человечество с надеждой смотрит сейчас сюда, на Дальний Восток. Потому что мы - оплот подлинной свободы, настоящая твердыня русского духа. Мы с вами - лучшие сыны и дочери нашей залитой кровью многострадальной Отчизны. Наконец, господа, создано правительство нашей новой Дальневосточной Республики. Его возглавили известные и уважаемые люди - господа братья Меркуловы. И в этом факте мы, истинные патриоты российские, видим гарантию того, что наступлении коммунии с запада будет остановлено, а время большевиков - время сочтенное. Отсюда пойдут на красных славные части господина барона Унгерна, господина полковника Казагранди и других верных сынов матери-Родины. Пробил последний час большевизма, господа! И мы с вами - его могильщики!..

- Опять какие-то политические новости, - капризно улыбнулась Ксюша. - Я ведь совсем не разбираюсь в политике... Да и не женское это дело, верно? Подумаешь, невидаль: какую-то республику создали... Вань, а Вань, - она тронула его за рукав и округлила глаза: - А правда, что у большевиков все общее? И жены общие, и спят они под большущим одеялом? Правда, Вань?

Он не нашелся, что ответить, только пожал с усмешкой плечами: дескать, и как только люди в подобные вещи могут верить?

Но она ущипнула его за руку:

- Почему вы не отвечаете своей даме, о нелюбезный и неразговорчивый кавалер мой? - грозно сдвинув брови к переносице, трагическим тоном спросила Ксюша. - Дама может и даже обязана на вас обидеться...

- Я ведь не согласен с тобой, Ксюш, - пробормотал "кавалер". - Ты большевиков совсем не знаешь...

- Сколь приятно узнать, что вы, сударь мой, придерживаетесь иного мнения! Может быть, вы и вовсе большевик, господин морской волк? - рассмеялась Ксюша. - Признайтесь уж, вам за это ничего не будет. И даже больше - если жены у большевиков не обобществлены, то я против них ничего не имею. Впрочем, говорят еще, что вся эта самая эмансипация - выдумка некрасивых и непривлекательных женщин. Мне лично она, слава богу, не потребна. Верно ведь, Вань?

Боцман, сраженный только что услышанным не ведомым ему словом, совсем смутился: нет, не пара они, совсем-совсем не пара. И надо бы, как человеку более или менее порядочному, найти в себе силы, чтобы прекратить эти встречи с девушкой. Они - случайность и начались, если честно, если честно признаться, тоже по чистой случайности. Тогда в трамвае к Ксюше прицепился какой-то подгулявший казак в черных штанах с широкими красными лампасами. И некому было за девушку заступиться, но оказался рядом Москаленко да швырнул на ближайшей остановке того казака вместе с его штанами и лампасами прямо с набережной в море. Только булькнуло, между прочим! С тех вот самых пор и приходит Иван чуть не каждый вечер к маленькой лавочке Берендеева.

Сам старик - Фрол Прокопыч - смотрит на их частые встречи сквозь пальцы: не жених же матрос, а Ксюша пусть позабавится, дивчина она не глупая, лишнего себе не позволит.

В конце бульвара они опустились на притаившуюся под сенью деревьев скамеечку. Ксюша нагнулась, сорвала травинку и сосредоточенно принялась ее рассматривать. Иван остро почувствовал необходимость чем-то заполнить паузу. Он вздохнул, судорожно глотнул воздух.

- Вот чего, - сказал, выдавливая из себя слова. -Может, мы того... Не пара я тебе, словом... Неграмотный я ведь, Ксюш...

Она не услышала и не поняла его.

- Красиво как вокруг. Вань! - А потом спохватилась. - Ну и что, коли неграмотный? Научишься, невелика премудрость. Нашел, право, о чем горевать!

Они посидели несколько минут молча, вдыхая напоенный морской влагой воздух, слушая доносившийся сюда равномерно-тревожные приглушенные вздохи моря. И вдруг где-то в кустах, совсем неподалеку, грохнул револьверный выстрел. За первым - второй, третий, а там выстрелы слились в какой-то тарабарский сплошной треск, будто кто-то по соседству с неудержимой скоростью вращал детскую трещотку, только каких-то гигантских размеров.

На тропинку выскочил из кустов человек среднего роста, одетый в черную матросскую блузу. Лица его не различить - довольно темно. На мгновение он остановился и, оглядевшись, быстро побежал в сторону причала.

- Держи! Держи его, проклятого! - неслось сзади. - Хватай его!

Топоча сапогами, на ту тропинку выскочило несколько казаков и толстый офицер с лицом бурачного цвета и револьвером в руке.

- Красный где? - задыхаясь, обратился он к Ивану. - Куда побежал? Отвечай быстрей, служба!

- Туда, - махнул рукой Москаленко в сторону центра города. - Только что, минуты не минуло...

Преследователи рванули в указанном направлении, возобновив свои истошные крики:

- Держи! Держи его! Хватай!!!

И сразу же почти все стихло.