На рокадном направлении

– Моя фамилия Фельзенмайер, – улыбнулся мужчина. – Курт Фельзенмайер, но как офицер вы можете обращаться ко мне просто герр обер-лейтенант.

Загадочный клиент продолжал улыбаться, пристально глядя на Свята холодными блёкло-голубыми глазами.

***

Октябрь 1920 года

Берлин

Единственным человеком, искренне радовавшимся позорному возвращению Курта в фатерланд, была его мать, фрау Ангелика. Герр Фельзенмайер, выслушав историю сына, побагровел и, запершись в кабинете, не выходил оттуда до утра. Курт с матерью не спали всю ночь в ожидании выстрела.

Когда за окном начало светать и вдалеке стали проступать призрачные очертания шпиля Мариенкирхе⁵⁴, фрау Ангелика робко постучала в кабинет: – Ульрих, доброе утро! Открой, пожалуйста, я принесла тебе кофе.

– Я не запираюсь от семьи, – раздался голос. – Подай кофе и позови Курта.

Некоторое время отец пил молча, наконец, поставив чашку, он взглянул на сына:

– Я рад, Куртхен, что ты вернулся живой. К сожалению, немногие понимают, что сегодняшняя Россия – это не Франция и не Англия, где разведчик только и делает, что ходит по ресторанам. Мы переживаем трудные времена. Полковника Николаи, который принимал тебя на службу⁵⁵, сменил его заместитель майор Фридрих Гемпп⁵⁶, я с ним немного знаком. Думаю, что сумею уладить этот вопрос. Расскажи мне всё ещё раз.

Стараясь не упустить ни малейшей детали, Курт подробно рассказал отцу о своем провале.

– Тебе не надо было связываться с уголовниками, – с досадой покачал головой отец. – Ты полагаешь, что прокололся на фотографии?

Курт молча кивнул.

– Ох уж это наша немецкая сентиментальность, – вздохнул герр Ульрих, – она когда-нибудь нас погубит. А ты не думал, что это был обычный вор, который, оставшись один в комнате, стал просто везде шарить в поисках денег? Ну да ладно, сейчас это не имеет значения. Когда пойдём к Гемппу, про фотографию лучше не упоминать.

Утром, когда они направились к набережной Тирпиц⁵⁷, Курт заметил, что отец волнуется. Он всю дорогу вытирал со лба испарину и, проходя мимо канала Ландвер, выбросил в мутные воды Шпрее потухшую сигару, чего раньше никогда себе не позволял.

Герр Ульрих, озабоченно качнув головой, сделал сыну знак подождать и, толкнув высокую оббитую чёрной кожей дверь, вошёл в кабинет. Время тянулось бесконечно долго, наконец, слегка скрипнув, створка приоткрылась, и когда отец с лёгкой улыбкой энергичным взмахом руки пригласил его войти, Курт сразу понял, что всё уладилось. Войдя, он представился и застыл, внимательно разглядывая сидевшего за широким столом человека в хорошо сшитом сером костюме.

– Прошу вас, герр Фельзенмайер, – хозяин кабинета указал на стул: – Расскажите подробно о своей деятельности в Советской России.

Гемпп внимательно слушал, задавая вопросы и делая пометки в большом блокноте. Когда Курт закончил, он долго молчал, перечитывая свои записи, и, пригладив аккуратные усы, наконец задумчиво произнёс:

– Сейчас мы находимся в стадии становления, и у меня, дорогой Ульрих, нет достойной должности для вашего сына. Безусловно, мы не можем разбрасываться сотрудниками, в совершенстве владеющими русским языком и имеющими опыт ассимиляции в России. Сегодня я могу предложить место в общем отделе. Он будет заниматься входящей корреспонденцией и готовить аналитические справки по материалам советской прессы и агентурных донесений, но, даю вам слово, при первой же возможности переведу его на оперативную работу.

Молодой Фельзенмайер прекрасно проявил себя, и когда в абвере был создан отдел «Заграница», его назначили заместителем руководителя группы VIII по линии обработки развединформации на основании трофейных документов.

В канун 1934 года, на рождественской вечеринке новый начальник абвера капитан цур зее Конрад Патциг⁵⁸ закурил ароматную манильскую сигару и, выпустив облако сизого дыма, взял его под руку:

– Вам предстоит большая работа, дорогой Курт. Сегодня разведчики, знающие Россию, в большой цене, – он повернулся к присутствующим: – Хершафты!⁵⁹ Позвольте сообщить вам приятную новость! Работа нашего коллеги герра Фельзенмайера высоко оценена руководством, и ему присвоено звание полковника!

Курту поручили восточное направление, и он активно принялся за работу. Однажды агент из белоэмигрантов, таксист, сообщил, что подвозил клиента, очень похожего на его однокашника по Николаевскому училищу, некоего Омельченко. Он рассказал о некоторых фактах его биографии и лютой ненависти к большевикам. Фельзенмайер поблагодарил, подробно расспросил обо всём и выдал положенные двадцать пять марок, не забыв взять расписку.

Собрав за три дня всю необходимую информацию, он отправился к Святославу Петровичу на обед.

***

Лавр сидел у Александра Петровича в маленькой кухне и рассказывал о проведенных занятиях.