На руинах Эдема (СИ)

Ее ногу что-то схватило: окровавленные пальцы того, кто минутой ранее казался трупом, вцепились в лодыжку блондинки. Ярко-голубые глаза вращались, слепо шаря по комнате, пока не остановились на ее лице, изуродованном жестоким оскалом.

— Мика… Почему?.. — с бульканьем и хрипом вопросил он, с трудом размыкая губы.

Она резко дернула ногой, и пальцы почти мертвого человека несколько раз бессильно сжали воздух.

— Выживает сильнейший, Алесс, — не сказала, а выплюнула она, — Я не просилась в вашу идиотскую команду — вы знали, кто я, кем была. Надо было думать раньше. Сейчас уже поздно.

Тот смог лишь прохрипеть что-то невнятное: он уже был фактически мертв и удерживался на этом свете лишние секунды, лишь для того, чтобы высказать укор своей убийце. Который, к слову, ее совершенно не задел. Фанатично-безумное движение к цели всегда являлось своеобразным жизненным кредо этой девушки — на вид не дать и девятнадцати, симпатичная, даже смазливая. Только в темных глазах, цвет которых менялся чуть ли не каждую минуту, вспыхивало что-то такое… Слова «жуткое» или «пугающее» не смогут сполна вместить те ощущения, которые был способен вызвать ее взор.

Микаэлла посмотрела в окно (точнее, то, что когда-то было им) небоскреба, сейчас она как раз находилась на последнем этаже. Резкой болью, будто от двух ударов плети, вспыхнула спина — напоминание о том, что забрали. Небо над головой казалось таким просторным, таким огромным и… чужим. Что ж, ее лишили одного, она получит сполна того, что сможет добыть. Игра еще не кончается, завершился только первый раунд, в ее пользу, само собой. Да и в дальнейших итогах Мика почти не сомневалась. Как говорили римляне, «огнем и мечем» проложит она путь к своей цели.

Аллегорий и иносказаний блондинка не признавала, так что, вскоре после того, как она покинула развалины, из них начал струиться дымок, быстро сменившийся потрескивающими костерками…

* * * *

— И что же нам делать? — вопрос носил скорее риторический характер, кроме Лоа ответить на него было некому, а она с недавних пор, будто воды в рот набрала. По ее растерянно-напуганному взгляду я поняла, что ответа точно не добьюсь.

— Понимаю, время сейчас не самое подходящее, но… — я покачала головой, — Лоа, я ведь знаю, что ты можешь говорить. Но почему-то молчишь.

Она двусмысленно пожала плечами, давая мне возможность самой решать, что значит этот жест. Истолковав его, разумеется, по-своему, я быстро проговорила: — Хорошо. Но когда вернемся, мы поговорим.

Глупо эта фраза прозвучала…

Сейчас нужно было думать, как выбираться отсюда. Другого способа, кроме как идти вперед, я не видела — что и озвучила.

— И байки тоже придется оставить тут, — слова эти из моих уст прозвучали как речь на похоронах. Оно и ясно: в эти машины я вложила немало труда, а бросить их теперь, не зная, получится ли после забрать… Как от сердца отрывать!

Захватив с собой по паре фонарей, мы тронулись вперед. Вскоре стало ясно, что никто — точнее, никто из людей — здесь не обитает уже очень-очень давно. Хотя некоторые подозрительные шорохи, время от времени доносящиеся из щелей, наводили на мысли о крысах — в лучшем случае. Что касается худшего… Существ, обитающих во тьме подземелий, я предпочитала видеть только в разделанном и хорошо прожаренном виде; а люди вроде Кайла ведь бродили по катакомбам, охотились, чтобы прокормить коммуну.

Какое-то время везение сопутствовало нам: туннель шел прямо, ответвлений не было. Но всему простому когда-нибудь приходит конец — и вот, мы с Лоа стоим перед развилкой. Оба коридора выглядели абсолютно идентичными, не было никакого признака, что позволил бы определить, какой из них приведет к выходу, а какой…

— Есть идеи? — я тронула Лоа за плечо. Она, минуту поколебавшись, указала на ту ветку, что была справа. Пожав плечами, я двинулась в ту сторону. Аргументов «против» этого решения — собственно, как и «за» — у меня не имелось.

По крайней мере, обнадеживало то, что этот коридор выглядел немного чище, да и шорохи невидимых лапок стали гораздо тише. Зато внезапно похолодало. Воздух оставался тяжелым и неподвижным, то есть причиной смены температуры послужил вовсе не сквозняк, проникающий откуда-то снаружи.

Меня, как человека, проведшего под землей большую часть жизни, это «путешествие» всего лишь немного утомляло. А Лоа с каждым шагом становилась все мрачнее и мрачнее; хотя она не высказывала своих эмоций, я догадывалась, что узкие коридоры с низкими потолками давят на нее. Мне самой уже было как-то не по себе.

Неизвестно, сколько бы мы еще так брели, если бы не… Шорох чьих-то шагов и — нет, не рычание, сопение, как будто множество существ дышало, синхронно втягивая носами застоявшийся воздух.

Обернуться было о ч е н ь плохой идеей. Луч фонаря отразился сразу в паре десятков крошечных глаз, заставив их загореться красноватыми огоньками… Крысы — пожалуй, одна из худших вещей, с которой можно столкнуться в подземельях.