На руинах Эдема (СИ)

Вот так, ненавязчиво, рушил Буревестник мои барьеры. Вопрос слетел с языка, прежде чем разум успел остановить его. Похоже, сердце до сих пор руководит большинством моих поступков, как не пытайся сделать его лишь органом для перекачивания крови.

— Как ты попал сюда? — чувствуя, что сегодня негласный запрет на разговоры о прошлом будет снят. Правда, не значит ли это, что и мне придется стать откровенной?

Выражение лица парня из отрешенно-задумчивого стало удивленным. Что и говорить, сама не ожидала, что когда-нибудь спрошу об этом…

— Мне было, кажется, лет пятнадцать… Вроде бы, не слишком давно, но почему-то все воспоминания кажутся мутными и такими далекими, — он замолчал, а потом продолжил, — Время не лечит, чтобы не говорили. А вот наша несовершенная память приносит облегчение. Когда лица умерших становятся лишь очередными призраками в тумане дней… Грустно, конечно, но и не так больно.

Я была отчасти с ним согласна. Только, наверное, для каждого человека есть предел боли, после которого все призраки возвращаются и не собираются больше исчезать. Когда последняя соломинка ломает хребет…

Петрель тем временем продолжал:

— Мы тогда жили на Южном побережье. Там всегда было больше еды, и жизнь не была такой тяжелой. Разве что днем на поверхности появляться не стоило, но с этим местные смирились быстро.

— Мы? — повторила полувопросительным эхом.

Буревестник кивнул.

— Я, отец… и мама с сестренкой.

Я невольно вздрогнула. Конец истории еще неизвестен, но яснее ясного, что половину семьи он потерял…

— Ты чем-то напоминаешь мне ее, мою сестру, — признался островитянин, — И отцу тоже… поэтому он к тебе добр. Это задевало меня, да и воспоминания… Прости.

— Не извиняйся. Я… понимаю, — сглотнула. И гораздо лучше, чем ты думаешь, подумала, но не стала говорить вслух.

— Мы были счастливы, насколько вообще могут быть счастливы люди в нашем мире. А потом… — он облизал пересохшие губы, — Мама и сестренка заболели. Это не выглядело чем-то серьезным… поначалу. Но когда уже половина коммуны слегла, с теми же симптомами — все поняли, что дела плачевны. Вот только было поздно.

Прикинув примерно по годам, когда это происходило, я невольно ахнула. Жуткая Южная Эпидемия, унесшая сотни, если не тысячи жизней!? Нам достались только ее отголоски… которых, впрочем, хватило, чтобы забрать жизни членов моей семьи.

— После того, как их не стало, отец будто с ума сошел… — Петрель покачал головой, — Я не осуждаю его, нет. Возможно, мы выжили только благодаря его безумному порыву — взять лодку и плыть, плыть, пока не наткнулись на этот остров. Но все же он не должен был так поступать.

— Его вели чувства. Боль. Страх. Любовь к тебе, — знакомо, как же знакомо. Только последнего чувства во мне не было. Мой побег — не из-за желания кого-то спасти, а всего лишь… побег. От самой себя, прежде всего. Судя по тому, что столько лет спустя старик-Смотритель не сумел забыть, и до сих пор видит в чужой девчонке умершую дочь — убегать бессмысленно.

Другой вопрос в том, имеет ли смысл возвращаться?

Будто услышав мои мысли, Петрель медленно произнес:

— Не знаю, захочу ли потом вернуться… Да, я привязан к острову. Но он никогда не был моим выбором. Так что… я просто не знаю, — он понурил голову, в один миг показавшись куда младше — просто мальчик, потерявшийся в море…

Не знаю, что руководило мной, не иначе, как снова сердечный порыв… Но я придвинулась к Буревестнику и неловко обняла его за шею. Он застыл, а потом прижал меня к себя, уткнувшись лицом мне в волосы. В этом не было ни капли романтики. Просто двум людям захотелось хотя бы на минуту стать не такими одинокими.

* * * *

— А теперь слушай сюда, — прошипела Гера, подкрепляя свои слова тяжелой пощечиной. Любой другой упал бы от удара такой силы, Мика же пошатнулась, но выстояла. Нехорошо сверкнула глазами, однако нападать в ответ не спешила, чувствуя на себе взгляды остальных Технобогов. Силы, мягко говоря, не равны, значит, не стоит нарываться… Пока. Такое унижение она не забудет все равно, просто дождется более удобного случая для мести.

— Ты заявилась к нам, обещая легкую победу над своими бывшими друзьями! Мы поверили. Мы сделали тебя почти что одной из нас… — голос Технобогини звенел от плохо сдерживаемой ярости, — Что же происходит на самом деле?..

Микаэлла молча оттерла кровь из разбитой губы, не спеша отвечать. Впрочем, Гера в этом и не особенно нуждалась.

— Я скажу тебе, что… Гибнут мои воины! В глазах братьев и сестер я вижу страх и сомнения! А твои так называемые «ангелы» все еще живы, все трое! — предводительница пришельцев замолчала, восстанавливая дыхание. Когда она заговорила вновь, голос был абсолютно спокойным, но всем, кто его слышал, стало куда страшнее, чем от крика.

— Мы приняли тебя, как одну из нас… Поделились силой. Дали крылья. Но вот сейчас я задумалась… — Гера наклонилась к Мике совсем близко, так что пряди каштановых волос коснулись лица Падшей. — А так ли нам нужна предательница?

Среди Технобогов поднялся довольный ропот. Похоже, большинство разделяли сомнения своей предводительницы.