На руинах Империи

Он говорил теперь тихо, и его улыбка стала иной. Мягкой и какой-то задумчивой.

Фредди снял и повесил куртку и с наслаждением потянулся, упираясь кулаками в поясницу.

– Посидим, Джонни. Расслабимся. Разуться тоже, что ли?

– Расслабиться бы неплохо, – негромко рассмеялся Джонатан, вешая куртку. – Парней не разбудим?

– Пока едой не запахнет, будут спать, – Фредди решительно снял сапоги и поставил их рядом с сапогами парней.

– Тогда и носки сними, если уж хочешь расслабляться.

– А то! Разувайся, Джонни, ноги тоже должны отдыхать. Твоей фляги нам до ужина хватит, а там пошлём за чем-нибудь.

Джонатан кивнул, стаскивая сапоги. Прошёл к столу и поставил флягу, свинтил стаканчики. Фредди закрыл ставни и опустил шторы.

– Ну вот, Джонни. Можем отдыхать.

Они сели к столу. Джонатан налил коньяк. Фредди бросил на стол пачку сигарет, взял стаканчик и, уже смакуя, сделал глоток.

– Ошарашил ты меня, Фредди, – Джонатан, улыбаясь, покрутил головой. – Всего ждал, но не такого.

– Ты меня не видел, Джонни. Я до сих пор как в тумане.

– Я вижу. Как же они это провернули? Ведь никаких концов не оставили.

– Ушлые ребятки, Джонни. Всего навидались. Всего хлебанули.

– Кто знает об этом?

– Я уже думал, Джонни. Их не считаем, остаются трое. Я, ты…

– И кто третий?

Лицо Фредди оставалось прежним, только настороженно прищурились глаза.

– Тот чёрный, телохранитель. Когда я ехал с деньгами, я встретил его.

– Ты вроде говорил.

– Может быть. Беседа у нас была короткая, но бурная. С нюансами и инцидентами. Он обвинил меня…

– Обвинял тебя?!

– Не перебивай и не ори. Он обвинил меня, что я отдал приказ парням и уехал, обеспечивая себе алиби.

– Про карту он тоже знает?

– Знает о её существовании. Не знаю, насколько ознакомлен с содержанием. Без карты на его слова можно накласть. Но парней он видел. Он не может взять на крючок меня, но…

– Избавь меня от школьных разъяснений. – Джонатан холодно улыбнулся. – Мы давно договорились, что долги, как и доходы, у нас общие.

Фредди кивнул:

– Здесь парней я прикрою, но потом…

– Я сказал, Фредди. Азбуку я давно выучил. Но два дела сразу не делают.

– Теперь азбуку излагаешь ты. Кстати, я тоже решил проверить. Крыса мог и блефовать. Он угрожал и тебе, – Фредди отхлебнул, погонял коньяк во рту, проглотил и улыбнулся, – и парням.

– И как ты проверил?

– Чтением. Джонни, я всю ночь читал. Ты помнишь, там у русских на столе были карты Уорринга. С подшитыми бумажками.

– Заметил краем глаза.

– А я посмотрел на них, пока искали мою. Так вот, к моей была подшита вот такая пачка, – Фредди показал Джонатану разведённые до упора большой и указательный пальцы.

– Привираешь, ковбой.

– За десять-то лет?! Каждое дело на отдельном листке. С номерами счетов и датами. И с подробным описанием твоего участия. Даже фамилия твоя подчёркнута. Я прикинул… Так, не входя в подробности и опуская мелочёвку, только по тем бумажкам ты дважды «чрезвычайно опасен» и три пожизненных. Ну, и у меня. «Чрезвычайно опасен» трижды и пожизненных пять.

– Не хило, – улыбнулся Джонатан.

– За десять-то лет, – повторил Фредди. – Аккуратист был Крыса. И, похоже, не за мной одним он приглядывал. Но приехал ко мне первому.

– Остальные должны быть благодарны.

– Во-первых, я не нуждаюсь в популярности, Джонни. Такой, во всяком случае. Во-вторых, их карты у русских. Благодарность боком может выйти.

– Да. Я как-то не подумал об этом. Ну что ж, зацепить меня…

– Нас, Джонни. Нас зацепить не за что. Срезаны крючки, понимаешь?

– Понимаю. Но до меня ещё не дошло.

– Дойдёт, Джонни. Я вот три дня уже…

– Но как они это сделали?

– Следствие по этому делу закрыто.

– Они не рассказали, или ты не спрашивал?

– Джонни, Эркин – умный парень?

– Умный, – убеждённо ответил Джонатан.

– Тогда цитирую. Чего не сказано, того не знаешь. А чего не знаешь, о том не проболтаешься.

– Золотые слова, – пробормотал Джонатан, осушая стаканчик.

– Полностью солидарен. Наливай, Джонни. Хороший у тебя коньяк, лендлорд.

– Хреновый я лендлорд, Фредди, если ковбоев коньяком пою. Даже старших.

Фредди довольно хмыкнул в ответ. Он раскачивался на стуле, блаженно слушая плеск коньяка в стаканчике.

– И всё-таки, у кого она была? И где он её прятал?

– Только в порядке обмена опытом. Сам впервые такое увидел. Управляющий Бредли, какие голенища у рабских сапог?

– Двойные, а что? Для прочности два слоя, чтобы… Ах черти!

– Чтобы, Джонни, вот именно, чтобы. Эндрю так для ножа даже ножны прошил по контуру. Это я уже сейчас рассмотрел. А так, от переднего до заднего шва как раз. Даже не помялась.

– Как они её отобрали?

– Цитирую. За так отдал. И уточнили. За красивые глаза. Я ж говорю. Не помялась, не затрепалась, не намокла.

– Этого не может быть. Чтобы Крыса…

– Всё остальное может быть, а это нет? – Фредди ржал смачно, но негромко. – Самое смешное, Джонни, но половина подготовки прошла на моих глазах, а понял я это только сейчас. Причём, когда я уезжал, мне было всё сказано. Но до меня не дошло. Великие слова, Джонни.

– Ну-ну. Изреки.

– Не бои́сь, Фредди, всё будет в порядке.