На руинах Константинополя. Хищники и безумцы

Шихаб представлял эту сцену каждый раз по-новому, но всякий раз Багой был невыразимо счастлив остаться при Ис-кендере — уже не как игрушка, а как верный слуга, который полон решимости отблагодарить господина за доброту. Если не сразу, то позднее.

Арис, наверное, был единственным, кто чувствовал себя в осаждённом городе не как в ловушке. Турки, собравшиеся с внешней стороны стен, не были Арису врагами, а ромеи и прочие защитники этого места казались слишком глупыми, чтобы поймать шпиона или хотя бы догадаться о его существовании. В прошлом году, когда Арис также по заданию господина приезжал сюда, страх оказаться пойманным был довольно силён. А теперь почти исчез.

Приходилось напоминать себе, что излишняя беспечность — это и есть главная опасность для того, кто добывает сведения во вражеском лагере. Попасться из-за беспечности было бы досадно и непростительно. Господин очень надеялся, что теми сведениями, которые сможет добыть «верная тень», он поможет своему другу — второму министру. Это был случай, который выпадает раз за всю жизнь, и господин очень огорчился бы, если бы тень оплошала. Он бы никогда этого не забыл, и тень вечно чувствовала бы себя виноватой, то есть обязанной искупить вину, а тень не любила чувствовать себя обязанной.

Получив задание от господина снова отправиться в Константинополь, Арис приехал в ромейскую столицу задолго до начала осады, чтобы не вызвать подозрений. Ведь это странно, когда в городе, из которого все стремятся уехать, появляется человек с намерением остаться надолго. Значит, следовало приехать, когда бегство жителей ещё не началось.

Правда, когда оно началось, уехало вовсе не так много людей, как ожидалось. Оставшимся просто некуда было деться, и потому они надеялись, что в город явится помощь от папы римского и католических стран. Арису это рассказал хозяин гостиницы, где новоприбывший снял комнатку.

Через некоторое время Арис перебрался из гостиницы в домик к одной старухе, где жильё было дешевле, а хозяйка — болтливее. «Мне и делать ничего не надо. Она сама делает за меня всю работу», — думал юноша каждый вечер, когда старуха согласно договорённости приглашала его за свой стол и ставила перед ним миску с супом. Пока Арис ел, она рассказывала все новости, что слышала утром на рынке.

Старуха не была одинока. За день она, конечно, успевала поговорить о том же и с соседками, и с дочерью, жившей неподалёку, но, видя, что жилец слушает с уважением и вниманием, повторяла всё ему. Ворчала о повышении цен на хлеб, рыбу и зелень. А ещё беспокоилась, что в храме, куда она ходит, вдруг станут служить «по-новому», то есть в соответствии с Унией. Также жаловалась, что в город понаехали генуэзцы и венецианцы, которые приобрели большое влияние на василевса, и это, конечно, из-за них он решил поддержать Унию. А позднее сетовала, что генуэзцев и венецианцев приехало слишком мало и что их не хватит для защиты города:

— Новых ждать не приходится. Но, может, всё же пошлёт нам Бог помощь.

Арис, слушая про «Божью помощь», едва мог сдержать улыбку, поэтому поспешно совал в рот очередную ложку с похлёбкой. Эх, знала бы старуха, кому всё рассказывает и как усердно помогает своим страхам по поводу турецкой опасности сбыться!

Юноше, который дни напролёт бродил по улицам и слушал разговоры, не удавалось узнать больше, чем знала эта собирательница сплетен. Иногда даже появлялась мысль: «А если никуда не ходить? Остаться дома, а вечером послушать отчёт? Я ведь буду знать то же самое». Правда, тогда пришлось бы объяснять старухе, откуда берутся деньги на постой. Она была уверена, что жилец перебивается случайными заработками и надеется найти себе постоянное место.

Так продолжалось до начала весны, когда распространился слух о приближении турецкой армии и Арис решил съехать. К тому времени в городе появилось много покинутых домов во Влахернском квартале, поэтому юноша собирался обосноваться там.

Старухе сказал, что уезжает, и она сразу заворчала:

— Лучше б в ополчение вступил. Если не к мечникам, так к лучникам. Не хочешь? Я так и знала.

«Ну вот опять, — думал Арис. — Опять я что-то должен. Я платил за стол и кров, но ей мало, и я должен отдать ей свою жизнь. До последнего вздоха защищать город, который мне даже не родной. Ничего я тебе не должен, бабка».

Правда, на мгновение Арис задумался, а не последовать ли совету. Если записаться в ополчение, то легко получилось бы узнать, как устроена оборона города… Однако вместе с выгодами появились бы и неудобства. Арис, записавшись на службу, не смог бы располагать собой. Если ты воин, за тобой всё время кто-то следит: хорошо ли ты несёшь службу и не оставил ли свой пост. Нет, лучше было побродить рядом со стенами и издалека оценить количество защитников, их вооружение и то, какие приспособления на стенах установлены. Долго, но зато без риска. Это лучше подходило для «верной тени» турецкого господина, больше соответствовало её привычкам и склонностям.